Специально для съемок сцены катания Анжелики и Леонида в павильоне «Мосфильма» был сооружен небольшой каток. Заранее для Агутина и Варум были приготовлены профессиональные коньки, а в качестве инструктора пригласили Илью Авербуха, рассказывает "Жизнь".

Если Леониду Агутину, несмотря на то что на льду он держится более уверенно, предстояло проделать всего пару замысловатых па, то Анжелика по замыслу режиссера должна была продемонстрировать профессиональное мастерство фигурного катания. Певица оказалась способной ученицей и за час занятий с Авербухом смогла освоить все необходимые движения. А вот Леонид Агутин ни за что не хотел в финале брать супругу на руки, так как признался, что боится ее уронить. Не решился Агутин и после того, как Илья с легкостью продемонстрировал этот трюк, подхватив Анжелику на руки.

Но больше всего Анжелика переживала по поводу своего макияжа. Певица, как оказалось, пытается скрыть появившийся недавно двойной подбородок: она просила стилистов, чтобы те тщательнее замаскировали его. Операторы также вошли в положение звезды и старались не снимать певицу в профиль, а все кадры, где будет заметен недостаток Варум (по ее же просьбе), в окончательную версию новогоднего «огонька» не попадут.

Борис Моисеев появился в студии «Мосфильм», когда снимали сюжет с группой «Премьер-Министр», которая исполняет ремикс знаменитого шлягера «Подмосковные вечера». Главного гея эстрады рассмешила шутка режиссера, когда тот обозвал темнокожего артиста голубым.

- Да не голубой я, а смуглый! – оправдывался Пит Джейсон.

Именно из-за громкого и заразительного смеха (гогот тут же подхватили сами «премьеры», которые, держась за животы, смеялись над своим коллегой) сцену пришлось переснимать заново.

На этом шутки Бориса Моисеева не закончились, артист после гримирования (ему наклеили узенькие усы и уложили волосы невидимками) пытался сыграть роль мачо и стал приставать к девочкам из группы «Блестящие». Но все домогательства получались у Моисеева нелепыми, и он сразу успокоился, когда режиссер сделал ему замечание и скомандовал: «Мотор!»