Для своего «Электротеатра» авангардный режиссер Борис Юхананов задумал создать литературную оперу на свой текст «Сверлийцы». «Увертюра» Курляндского уже существовала, так что были призваны дописать музыку еще 5 современных композиторов, сотрудничающих с лейблом Fancymusic.

CD. Fancymusic, 2015
Жанр: авангард, литературная опера

Откровенно графоманский «роман» Юхананова отсылает к философской фантастике Брэдбери, футуризму Бурлюка и диссидентским советским штампам из 70-х. Из-за полного отсутствия сюжета, интриги и любовных отношений приглашенным композиторам пришлось нелегко, оперировать можно лишь символами и цитатами. Московский ансамбль современной музыки, вокальный ансамбль Questa Musica и N’Caged Ensemble под дирижерской рукой Филиппа Чижевского пять вечеров на сцене «Электротеатра» воплощали задуманное. Сразу после окончания оперного сериала вышла качественно сделанная студийная запись.

«Сверлийцы»

Дмитрий Курляндский написал весьма непривычную «Увертюру (начало)». Лейтмотивом стала тема «У любви, как у пташки крылья...» из «Кармен», обточенная напильником до ритмического нисходящего звукоряда. На фоне продолжающегося около часа надрывного тянущегося тона, изредка тембрально вспыхивающего и угасающего. Петь тут решительно нечего и невозможно. Зато можно читать текст, разъясняющий вводные о некой мистической стране Сверлии и жителях ее сверлийцах, и детях их сверленышах. И речитативить на темы «Кармен», конечно.

Борис Филановский в «Увертюре (окончание)» тоже неузнаваем. Честно признавшись в непонимании авторского текста и отсутствии его музыкальности, автор позволил себе «популистские фокусы». И это пошло на пользу. Филановский заставляет декламировать еврейский алфавит (порой одни голоса выкрикивают только согласные, другие — только гласные), шалит с горловым пением, мучает инструментально-вокальными унисонами, пишет арию в духе барокко, а уж по части рыков обходит даже метал-рок. Расчленение текста на атомы парадоксально подходит этому тексту, хотя лоскутное одеяло из приемчиков все же больше напоминает аттракцион.

Алексей Сюмак в «Действии первом» написал ироническую сказку. Бесконечные речитативы неизбежно подавляют действо, и Сюмак вежливо уступает голосу девочки, спокойно повествующей о буднях сверлийских богов (весьма неприглядных по большей части). Он окружает его гулкими ритмическими структурами и ехидными инструментальными вставками. Важнее, что композитору удалось дать голос певцам — тут в тексте впервые наклюнулось подобие конфликта, и герои могут попеть от лица людей (хорошо, пусть вампиров и вурдалаков!), а не ощущать себя инструментарием. Сопрано Алена Парфенова, тенор Сергей Малинин и баритон Андрей Капланов из N’Caged Ensemble по-хорошему артистичны, и мы впервые слышим их отменную выучку и работу с образами.

«Действие второе» написали Сергей Невский и Алексей Сысоев. Невский поставил своей задачей написать свой кусок «максимально бесцветным, никаким, стать фоном» - и... блестяще справился с этим. Никакое, абсолютно пустое произведение, бесформенное и проходное. А вот Алексей Сысоев отнесся к тексту сугубо потребительски, и выстроил масштабные хоровые полотна — слов распознать невозможно (как и у Филановского), зато суровые тембры и рваные интервалы, то и дело с утопающими вниз глиссандо — производят едва ли не имперское впечатление. Многочисленная перкуссия, то похрипывающая, то позвякивающая (не обошлось без пил) конгениальна.

И только Владимир Раннев в «Действии третьем, действии последнем» решился написать абсолютно цельную, самодостаточную феерию. Она строга по форме — развитие от дезорганизованных сполохов сознания к жестко ритмизированной кульминации (в ход идут даже мухобойки), и наконец к распаду и атомизации. Раннев активно использует параллельное голосоведение, то соединяя, то сталкивая звуковые потоки. Неизбежные речитативы он единственный поставил на службу блестяще очерченной форме. Тянущие одну ноту духовые минималистично подчеркивают онтологическую вечность. Было бы крайне любопытно услышать это произведение в иных интерпретациях, оно того заслуживает.

В целом «Сверлийцы» оказались рыхлой компиляцией на преодоление текста. Если Ранневу, Филановскому, Сюмаку и Сысоеву это помогло в какой-то степени, то Курляндский и Невский спасовали. Тем интереснее прослушивать эту авангардную оперу, не ставшую оперой. Часовое «Действие третье» Владимира Раннева займет свое место в ряду лучших современных произведений года.

Оценка: 7 из 10.

Гуру КЕН