Гендиректор Universal Music Russia Дмитрий Коннов уверен, что причина скудного музыкального выбора – отсутствие товарно-денежных отношений между музыкантом и слушателем.

Дмитрий Коннов. Фото из журнала "Компания"

– Когда звукозаписывающая индустрия «побелеет»?

– Я убежден, что музыкальная индустрия вовсе не переживает кризиса. Хотя происходит снижение доходов, она находится всего лишь в органическом периоде реорганизации доходов. От продажи физических носителей переходит в эпоху цифровых. От диктата мейджоров, которые решают, из каких треков состоит альбом Мадонны, мы переходим к выбору потребителя – он скачивает один трек или двадцать, как хочет. Это нормально.

– То есть мы идем в ногу со всем миром?

– Беда в том, что мы повторяем этот мировой тренд, не решив каких-то других важных вопросов – защиты интеллектуальной собственности, в первую очередь, вопросов законодательного характера и особенно – правоприменительного, со стороны государства. Если любому человеку, как бы он ни был хорошо воспитан, предоставляется возможность что-то получить на халяву, – он этой возможностью воспользуется. Мы видим, как те же англичане буквально давятся в магазинах одежды, когда там объявляется распродажа со скидкой 90%. Это нормально. И я, и вы, и любой другой человек поддается этой потребительской лихорадке. Не введя на уровне государства и не прививая даже насильственным способом уважения к интеллектуальной собственности, мы обрекаем нашу музыкальную индустрию на существование в очень узких рамках легко отбиваемого бюджета. Та музыкальная палитра в живом и фонограммном варианте, когда в десятке по продажам журнала Billboard оказываются совершенно разные по стилистике треки – и соул, и джаз, и регги, – во многом финансируется успехом поп-проектов. Понятно, что шесть красивых и легко одетых девушек всегда будут продаваться лучше, чем почтенная джазовая певица. Но стоимость записи джаза будет в 20 раз больше. И при бизнес-планировании можно за счет доходов от поп-музыки отбить затраты на более сложную музыку. Мы же в России не имеем такой возможности.

– Это все негатив, а где позитив?

– Бессмысленно, на мой взгляд, призывать людей покупать легальную продукцию. Нужно наказывать за продажу контрафакта. Почему песня, написанная автором, в которую были вложены средства и силы, не может являться объектом собственности? Потребителя нужно воспитывать, но не пряником, а кнутом. Из-за того, что мы дали возможность людям иметь музыкальный продукт на халяву, – они получают тот скудный музыкальный ландшафт, который сейчас имеется. Отсутствие товарно-денежных отношений между музыкантом и слушателем приводит к падению качества. Никогда хорошие вещи не бывают дешевыми.

– Где предел у «хорошей» цены?

– «Наши люди в булочную на такси не ездят». Но тем самым они обрекают молодых талантливых артистов, выбивающихся из поп-мейнстрима, на нищету. Не говоря уж о том, что единственным способом заработка для артиста становится концертная деятельность.

– Universal тоже на этом зарабатывает?

– Все новые артисты, которых берет Universal Music International, обязательно подписываются с концертными отчислениями. Когда доходы падают, это нормально, что люди пытаются найти адекватные способы компенсации.

– При нынешней правоприменительной практике и особенностях бизнеса в России может ли быть прибыльным рекорд-бизнес, став полностью цивилизованным?

– Думаю, да. Тенденции таковы, что компании расширяются по всем направлениям, из рекорд-бизнеса вырастают многопрофильные холдинги. Они занимаются и концертной деятельностью, и дистрибуцией. Мы берем артиста и занимаемся всем – от производства футболок с его символикой до организации корпоративов. Конечно, такая компания будет прибыльной. Будет ли она «белой» – вопрос к ее бухгалтеру. Если будет, это окажется более затратным. И мы должны понимать, что 90% прибыли приносят концерты.

Приложение. Основной материал читайте здесь: Не хочешь петь – не пей. Record-индустрия ставит антирекорды
Еще одно приложение: Миссия невыполнима. Евгений Сафронов о продажах в рекорд-бизнесе

Гуру КЕН, для журнала "Компания"