Он пел старые песни Пугачевой: «Уже который год хожу я по канату», «Бей своих, чтоб чужие боялись»...

Что за переворот произошел с ним? "КП" отправились в гримерку.

- Ну что, журналистка! - наигранно грозно приветствовал меня Филипп.

Я не дрогнула:

- А почему вы исполнили сегодня старые песни Пугачевой?

Филипп и бровью не повел.

- Я специально выбирал эти песни. Они на стихи Ахмадулиной, Мандельштама, Евтушенко, Вознесенского. Сейчас на фоне композиторского бессилия просто нечего петь. Я думал, что охрипну на второй же песне. - И Филипп обхватил руками, видимо, все еще больное после гриппа горло.

- А почему совсем нет на сцене пиротехники, как раньше?..

- А здесь ни к чему пиротехника. Зритель должен вдумываться в песни.

- Вы очень изменились. Чем занимались эти месяцы?

- Жил в Тибете, в монастыре у Далай-ламы. Искал духовного равновесия. Гармонии с миром и самим собой. Один, без охранников. И даже без мобильного. Когда мне надо было позвонить, раз в две недели спускался с горы и звонил из ближайшего населенного пункта. Но я только однажды так позвонил и понял, что этого делать не надо было.

- А кому позвонили?

- Как кому? Жене. Кому же я еще могу позвонить? Сейчас я вернулся в цивилизацию. И мне здесь не нравится! Я не понимаю, почему все так суетятся. А главное - все вокруг такая ерунда! Суета по таким ничтожным поводам! Каждый человек рано или поздно попадает в то состояние, которое проповедует Далай-лама.

- Какое?

- Ну как вам объяснить? Ну вот вы же бывали на кладбищах?

- Ой, - испугалась я.

- Я про то, что там мысли, ощущения самые мрачные. Но как только уходишь, жизнь набирает свои привычные обороты. А Далай-лама учит жить с мыслями о вечном, избегая суеты, каждый день.

- И как теперь в свете новых знаний вы смотрите на скандал с Ароян?

Филипп подумал и неожиданно искренне ответил:

- Я этой девчонке очень даже благодарен. Если бы не она, я бы себя загнал, а так я получил возможность остановиться, отдышаться, оглядеться... А Ирина Ароян... Она мне такой пиар сделала... И свою розовую кофточку она теперь может продать на аукционе.

- Я могу расценивать факт нашей беседы как интервью и примирение с журналистами?

- А я ни кем и не ссорился. А интервью я не даю. Это была просто дружеская беседа, которую вы подслушали.