Концерты многих фолк-рок-групп проходят в больших клубах, фестивали с их участием собирают не одну тысячу зрителей. А самой «Мельнице», оседлавшей гребень волны, тесны уже самые большие клубы. Скоро запланирован концерт во Дворце спорта «Лужники», где дает сольники исключительно первый эшелон русского рока. О ближайших событиях у «Мельницы» и музыкальных тенденциях в целом музыкальный обозреватель газеты ВЗГЛЯД Гуру Кен побеседовал с бессменной вокалисткой «Мельницы» Хелависой (Натальей Николаевой, по мужу О\'Шей).

- Когда выходит новый альбом «Мельницы»?
- Новый альбом называется «Зов крови» и выйдет в октябре – ноябре нынешнего года. Запись пока не закончена, что-то доделываем на ходу. Из известных песен в него войдет «Травушка», которая уже вышла на радио. Но в основном он будет состоять из новых песен, написанных мною за последний год. В том числе несколько песен, которых никто никогда еще не слышал. Мы использовали в записи много духовых – русский народный инструмент кугикла, много жалейки и вислы. Звучит аккордеон и ирландская арфа. Как всегда, много разнообразной перкуссии.

«Зов крови» звучит драйвовее и мягче в каком-то смысле, чем предыдущий альбом «Перевал». Однако не столь сказочно-барочно, как «Дорога сна». Это не сказка, а современный рок-н-ролльный миф. Миф в том смысле, что есть любовные привороты, превращения, прорицания будущего. Многие считают «Перевал» тяжелым альбомом. А мне кажется, что он заумный, что ли. В «Зове крови» такого не будет. Будет рок-н-ролл ранних 70-х. Привет Дженис Джоплин.

- Получается все-таки утяжеление музыки?
- Не совсем. Скорее жанр расширяется, вплетаются всякие босановы, реггейные мотивы. И классические акустические медляки тоже будут. Получается не утяжеление, а девальвация самого понятия жанра. У нас жанра нет. Мы играем то, что диктует песня. Если песня получилась такой, что ее надо играть как босанову, мы ее сыграем как босанову. Мы не будем ее притягивать за уши к фолк-роковому стандарту. Нам нужно, чтобы каждая песня зазвучала максимально хорошо.

- Жанр фолк-рока ведь подразумевает в том числе вливания из босановы или танго, например?
- Наверное, фолк-рок – вообще очень удобное наименование. Сыграл что-то такое, что никто не понял? Значит играешь фолк-рок. Собственно, хоть горшком назови, только в печку не ставь. Вопрос жанра – для меня вопрос чисто теоретический. Меня интересует, нравится или не нравится, получается или не получается. Сделаешь что-то и думаешь: ага, песня пойдет.

У меня есть соавтор, Ольга Лишина, и она периодически присылает мне тексты – я сразу вижу, можно что-то сделать с этим текстом или нельзя. Если можно, мы начинаем колдовать, придумывать что-то, и зачастую песня получается совсем не про то, про что был изначальный текст. У меня ощущение в позвоночнике, что вот этот текст получится.

- В позвоночнике получается, что все тексты «Мельницы» – не бытовые. В каком-то смысле романтические, с другой стороны – тонкая грань между сказкой и притчей. А близки ли вам песни Рады в этом смысле?
- Наверное, да. У нее другая область словесной и музыкальной магии. Она оперирует заговором, практической стороной колдовства. А я оперирую мифом и теоретической стороной. Мне нравится думать, что мои песни представляют собой кусочки мифов современного и даже вневременного мифологического сознания. Такое сознание есть всегда, от смены эпох это не зависит. Верим ли мы в Деда Мороза или в чеченского террориста за углом, в Маниту или духов грома. Это явления одного порядка.

Я цепляюсь в своих песнях за сюжеты вневременные. Просто они болтаются где-то в мифологическом континууме, и я их оттуда вылавливаю. Причем иногда совершенно неожиданно для себя самой. Скажем, песня «Сказка о дьяволе». Я совершенно не собиралась писать ни про какого дьявола! Писала совершенно про другое. Но какие-то образы появляются сами и прозваниваются тебе: «Алле!» И тебе остается только записывать.

Я очень придирчиво подхожу к тексту. Мне важно, чтобы меня саму мой текст не оставил равнодушной. Чтобы было красиво, чтобы нельзя было придраться к сочетанию букв или слов, чтобы каждым созвучием создавалась атмосфера. Тогда текст будет работать. Мне очень близка идея, что правильно составленные слова образуют магическую совокупность, которая заставит слушателей услышать не только набор слов или нот, но они должны услышать нечто третье. Что и составляет самую важную часть песни.

- Двадцать пятый кадр?
- Да, что-то вроде того. Я сама могу не до конца представлять, что изображено на этом 25-м кадре, но мне важно, чтобы он был. Конечно, это очень личное ощущение. Я могу сказать про какую-то прослушиваемую песню, что я чувствую в ней 25-й кадр, а вот в этой – не чувствую. У Гумилева в стихотворении «Пьяный дервиш», например, есть.

- А у Цветаевой, тоже снедаемой магией слов?
- У нее не всегда, на мой взгляд. У Цветаевой было столько формалистических экспериментов, что она в какой-то период увлеклась формальным складыванием слов, но ничего в таких случаях не происходит. А иногда она забывает об экспериментах, хочет передать то страшное, что происходит с Федрой: «Ипполит, Ипполит, болит…» И – ужас нечеловеческий.

- Тот же Гумилев редко писал о собственных переживаниях, а все больше о горах, морях. И в песнях «Мельницы» я не очень часто вижу переживания лирического героя.
- Потому что они глубоко завуалированы и накрепко погребены под слоем мифологических персонажей, которые пришли потом. Хотя на самом деле в подавляющем большинстве песен скрыты мои личные переживания. И во многих – переживания вполне мучительные.

Но потом, чтобы не грузиться трагедией, наверное, моя голова осмысляет ситуацию в поэтических образах. Появляются персонажи, обживаются и ведут свою историю. А мне остается только пожимать плечами и записывать.

В исключительных случаях я пропускаю через себя чужую легенду. И так песня получается, так тоже бывает.

- А почему легенды чаще используются из ирландского, шотландского фольклора, а не русского?
- Это неправда! А песня «Оборотень»? Это же легенда о Вольхе Всеславиче, сыне Всеслава Полоцкого. Полоцкий был оборотень волка, а его сын был тройной оборотень. Было много вариантов легенды, но я выбрала тот вариант, где он обращался в волка, рысь и медведя.

Из нового альбома будут балканские истории – тот же дьявол средиземноморский. Будет одна песня по мотивам сказов Бажова. Написала недавно грузинскую историю. Поэтому перекоса в ирландский фольклор нет. Хотя в основном, конечно, индоевропейские истории. Потому что я изучаю их как ученый и лучше знаю. А вот венгерскую, марийскую или финскую культуру я знаю гораздо хуже.

- Почему так получилось, что русские фольклорные традиции, которые закладывали Зыкина и ансамбль Покровского, в один момент ушли из обихода вслед за прекращением ротации Зыкиной по советскому радио? А новое поколение скорее ориентируется на ирландскую или бретонскую традицию, но не на русскую?
- У меня есть подозрение, что мое поколение пришло к западному фолку через рок-музыку. Кто-то пришел через металл, кто-то через Jethro Tull, как я, кто-то через «Good Day Sunshine» Маккартни. Мы услышали его в западной рок-музыке, которая основательно закалилась через горнило крещения фолком. В чем состоит подвиг американских и английских рокеров? Они помножили ритм-н-блюзовую традицию на собственную никогда не умиравшую фолк-традицию. Например, Mamas and Papas применили к американской ритм-н-блюзовой традиции кача и драйва принцип терцового гармонического двухголосия. И получилось замечательно. То же самое относится к товарищам из Ливерпуля. Их усилия подхватили Led Zeppelin, которые стали более жестко экспериментировать с ладами в народной музыке. Мы как-то расслышали их. И через их музыку мы пришли к их корням.

А у нас не оказалось того рока, который бы сделал синтез ритм-н-блюза и Людмилы Зыкиной. И такого не случилось.

- У нас была Жанна Бичевская.
- Да, но она была как один в поле воин. Она была прекрасна, она была абсолютно прекрасна. Но помимо нее не было никого. Был Борис Борисович Гребенщиков, но он тоже ориентировался на западные традиции. Назвать можно «Калинов мост» да Наташу Маркову, которая тоже из тусовки «Калинова моста».

Почему только они занимались этим? Не знаю. Не знаю. Можно еще Инну Желанную назвать, тоже очень большой молодец, – «Водоросль» я считаю одним из лучших наших фолк-роковых альбомов. Самым лучшим я считаю «Выворотня» «Калинова моста», я могу переслушивать его бесконечно. Никогда не надоест.

Возможно, дело в том, что Людмилу Зыкину все воспринимали в то время как «Голубой огонек».

- Фолк-рок – это тоже рок. И поскольку на последнее «Нашествие» приехало рекордное количество людей, можно фиксировать всплеск интереса к року. А можно ли назвать элементы фолка одним из важных элементов современного рока?
- По-моему, можно. Появляются какие-то забавные песни и коллективы. Мне очень нравится группа «Джанго», от нее просто прет фолк. Уж не говорю о Пелагее, которая произвела фурор на последнем «Нашествии». Мне страшно нравились ее хардкоровые версии песен типа «Рождественской», а последние ее песни пока не очень. Цыганские группы заново открываются очень хорошие – трио Эрденко, например. В Дублине удалось поработать с замечательным музыкантом Олегом Пономаревым из группы «Лойко», жаль, что все ограничилось одним выступлением на фестивале в Ирландии.

- Вместо стандартного вопроса о творческих планах задам вопрос другого свойства. У нас многие рок-музыканты стараются делать сайд-проекты совсем другого свойства – А.Ф. Скляр, Армен Григорян и т.д. Услышим ли мы от Хелависы музыку, которая не будет связана с фолком?
- Я подозреваю, что мы осуществим под Новый год что-то подобное. В «Мельнице» есть традиция под Новый год делать капустники. Мы хотим попеть джазовые и блюз-роковые стандарты, потому что у нас отличный блюзовый барабанщик в группе – Дмитрий Фролов, он и с Арутюновым играет. А поскольку я тоже всю жизнь мечтала попеть блюз, очень хочется сделать разные вещи – от Гершвина до Led Zeppelin. Сделать номера из Jesus Christ Superstar, спеть «Белого кролика» Jefferson Airplane и что-то из Дженис Джоплин – вот такую музыку. Очень хочется попеть стандарты.

Книжку стихов выпускать не собираюсь, сразу скажу. А вот сделать коллекцию одежды было бы очень интересно. Пока я ее только рисую. Шифоновые красивые платья с высокими шнурованными сапогами. Будет гламурно.

Гуру КЕН, для газеты "Взгляд"
Фото - Саша СВЕТ, sashasvet.ru