В четвертый раз прошел фестиваль «Бархатное подполье», объединивший в своих рядах ценителей изысканной рок-музыки и неформатного дендизма.

Грань между изысканностью и пошлостью весьма тонка. Фестиваль из года в год балансирует на этой грани, то срываясь в нее, то поднимаясь над суетой. Так живет обычный организм. Живет и фестиваль «Бархатное подполье».

Его инициатор и идеолог Владимир Преображенский цементирует своей же группой «Бостонское чаепитие» программу фестиваля. На этот раз, кроме декадентского «Чаепития», оказались заявлены «Кабаре безумного Пьеро» и экс-участник «Аукцыона» Владимир Веселкин.

Открыл программу фестиваля в клубе «Самолет» квартет «Кабаре безумного Пьеро».

Открыл программу фестиваля в клубе «Самолет» квартет «Кабаре безумного Пьеро».

Клавиши, виолончель, скрипка и брутальный Пьеро. Камерный оркестрик играет микс из белогвардейских романсов, кабацкого репертуара, блатных и одесских песен. Рослый вокалист обладает незаурядным голосом, баритональный тенор, и явной страстью к театрализации. Вышел, поклонился публике, с гитарой на куске картона.

Салонное «Но все это только одни лишь история моей одинокой и пылкой души». Потом необычайно меланхолично – «Цыпленок жареный». Скинул костюм Пьеро и остался в тельняшке с кепкой и наганом. Оркестрик играет вариации на тему «Цыпленка» — жестковато, не изящно, но классично.

Поет, впрочем, не только вокалист, поет и виолончелистка Мария Лаптева. Приятным сопрано исполняет романс «Милый друг». А затем дуэтом поют «Джонни» Александра Вертинского.

Вспомнить эти песни с живым оркестром действительно любопытно. И если бы оба поющих артиста не переигрывали бы так бессмысленно, не гримасничали, а пели от себя самих – это был бы уровень. Увы, пока у «Кабаре безумного Пьеро» получается скорее самодеятельный аффектаж: «Разве можно от женщины требовать многого» девушка поет театрализованно-преувеличенно, «Мне не нужно женщины, мне нужна лишь тема» Вертинского у вокалиста тоже получается отстраненно-искусственно.

Органика, нужна органика.

Впрочем, с блатными песнями такая же непруха. «Люблю пивную я, Самара» - красно-клетчатые штаны и изображение из себя шпаны. «Люби меня, детка» - почему-то в цилиндре и боа. Про то, как блатные сдали шпионов, и их посадили в тюрьму. «Ведь я проститутка, я дочь камергера», переходящая в Padm, padam, padam. Ни на проститутку, ни на шпану эти милые музыканты никак не похожи, отчего возникает чувство некоторой неловкости.

Зато «Бостонское чаепитие» в своей тарелке.

«Поскольку вчера умер король поп-музыки Майкл Джексон, сегодняшнюю программу мы посвятили смерти. Женщина прекрасна на ложе любви и ложе смерти. Эрос и Танатос - такова тема сегодня», - печально говорит Владимир Преображенский, немного наклоня голову в высоком цилиндре.

Зато «Бостонское чаепитие» в своей тарелке

В зале – дамы в кринолинах и боа, в черных перьях, изысканные черные готы, и прочие салонные существа.

Начали с «Офелии» — меланхолично и размеренно, переходя через страстные скрипичные соло и издевательские мелизмы едва ли не к маршу. Теперь у «Чаепития» аж две скрипки, так что есть, как и где развернуться. Кроме того, впервые появилась клавишница, так что саунд стал гораздо более насыщенным и тягучим. Задумчиво-элегичный голос Преображенского. Красивые мелодии, ох уж эти отсылки к Байрону (подкупающие, чего там говорить). Когда музыканты играют не ради денег, а ради красоты песни - это нормально. Это должно быть нормой, вообще-то.

Звучит «Безумный художник», «Ноктюрн» в неожиданно фанковой версии. Выходят друг за другом танцовщицы, и делают эротическо-жеманные миниатюры. Одна танцовщица в галстуке и шляпке - нечто джеймсбондовское, но с элементами стриптиза. На «Последнее танго в Париже» вышла другая девушка, читает по-французски стихи Бодлера.

И опять танцы, весьма развратные шпагаты... Да, дело дошло до того, что танцовщица запрыгнула на Преображенского, уселась верхом на него с гитарой. Он поэтично изменил диспозицию на симметрично противоположную... Словом, закончили на стуле, раскидав в сторону микрофоны и стойки. Декадентская оргия, чего уж там.

После «первой песни про интернет» на бис звучит «Спокойно»... Спокойно и без слов, благодаря звукачу, отключившему микрофон.

Завершает фестиваль Владимир Веселкин. После трагедии, когда ему отрезало ногу, это всего второе публичное выступление артиста.

Выходит Веселкин, и говорит, что если его называют легендой, то все это *уйня собачья. Под этно-поповую минусовку поет, хрипит, задумчиво проговаривает, рычит. Веселкин дает настоящее рок-шоу. Он сам - настоящий.

Он сам - настоящий

Снимает в расшитый блестящим сюртук и некий хвостатый мехе который он называет испанским и жутко дорогим, разумеется. Туловище разрисовано чем-то цветным и блестящим. Сначала сидит на стуле, потом танцует на нем - отчекрыженная нога болтается полупустой джинсовой штаниной.

Обрывает песню, говорит - не буду допевать, лучше переоденусь, все равно песня старая, ее в Европе все слышали. Раздевается догола, прикрываясь стулом и пиджаком. Сидит голый. Вот такой дендизм.

Выходят некие барабанщик и гитарист, с которыми Веселкин познакомился, по его словам, буквально за день до концерта. Начинают нечто грязное в духе панк-рока. Веселкин танцует! Схватил пиво на одном столике, подбросил конфеты на другом. Потом танцует сидя - энергично и выразительно.

Веселкин хватает гитариста за гитару, и обрывает музыку.

Фестиваль закончен.