— Борис, насколько правдоподобна сплетня о том, что вас с Людмилой Гурченко связывает не только дружба?
     — Ну, это далеко не единственная сплетня в моей жизни. Так что на меня подобные вещи уже не действуют. Просто с Людмилой мы как друзья встречаемся периодически. Нас можно видеть в “Пушкине” — наверное, отсюда и пошел этот слух.
     А вообще у нас продолжается творческий союз. С Людмилой Марковной не скучно работать! Она любит импровизировать. Отрепетируем номер в одном порядке, а на сцене она вдруг начинает вытворять совершенно другое. И ты вынужден все менять, но это же кайф...
     — Говорят, ваш союз повлиял на то, что Бориса Моисеева вычеркнули из разряда “опальных” артистов. Ведь “Петербург—Ленинград” вы пели недавно даже на приеме у Путина...
     — Да, выступали. Первый правительственный “блин”, как водится, вышел немножко комом. Без курьезов не обошлось. Охрана нам доложила, что первые лица государства будут сидеть в одном месте, а те расположились абсолютно в другом. Петь-то надо “на президента”, а Людмила Марковна не знала, где это. Мне пришлось взять ее нежно за талию и повернуть на 180 градусов.

     — А что Путин?
     — А Путин рукоплескал и даже кричал: “Браво!” Ему-то тема Ленинграда и Петербурга, наверное, особенно близка. Помню, мне было тогда довольно страшно, я ведь впервые работал на правительственном концерте. Людмила Марковна за кулисами улыбалась: мол, что ты колотишься! Я ей, естественно, отвечал, почему. В ответ она резюмировала: “Какой ты еще маленький дурачок”.

Волочкова положила глаз

     — Известно, что в вашей жизни огромную роль сыграла еще одна примадонна. Собственно говоря, с нее и началась ваша карьера...
     — Да, это так. Без Аллы Борисовны меня бы не узнала Москва. Наверное, я бы жил себе, и неплохо жил, в Литве — я там был одним из ведущих хореографов. Но понимал, что здесь успеха уже добился и надо идти дальше. Алла Борисовна увидела меня в шоу в Юрмале и предложила работать с ней. Когда приехал в 1982 году, на фиг никому не был нужен в Москве. Все смотрели, как на уродца. Я был в каких-то сапогах, галифе. Тогда Пугачева сказала: “Все эти танцы-шманцы — прекрасно, но только ты, знаешь, бороду отрасти, а то педерастией попахиваешь”. Алла Борисовна Пугачева дала мне старт. Потом у меня был еще учитель. Людмила Зыкина.
     — А что вас могло объединять с Людмилой Зыкиной?
     — Ну, она мне дала веру в себя. Сказала: я — твоя мама. Мне не важно, какой ты у меня, сынок. Иди и работай, все у тебя получится, а если нет, все равно тебя люблю. Это очень важно морально.
     У Зыкиной были непростые времена. Она поддержала ГКЧП во время путча, и было дано негласное указание не приглашать ее на ТВ, на концерты. Это длилось довольно долго. Когда я об этом узнал, понял, что, наоборот, приглашу Зыкину в свое шоу. Потому что нельзя путать политика и артиста.
     — Кстати, вы и сами успели побывать чиновником — главным балетмейстером Государственного балета Литовской ССР. Не скучаете по той должности?
     — Я русский человек, для меня важно, где я работаю и что я делаю. И шанс, который дала мне Пугачева, я использовал. Я хотел жить и работать в России, в Литве я был гостем, хотя там я испытывал меньше дискриминации по отношению к себе.
     — Слышала, что Волочкова на вас глаз положила, приглашает работать с ней. Вы уже согласились?
     — Я ее считаю весьма профессиональной артисткой. Жалко, балет все же не мой жанр, я люблю миниатюры, а не большие полотна. К тому же Волочкова еще не определилась с жанром... Да, балерина красива, молода, эффектна, но нельзя все время играть на внешнем имидже. Вот когда дорастет до глубины “Умирающего лебедя”, тогда и посмотрим. Настя нормальная баба, но нужно срочно понять, чего она хочет. Классика, кино или ТВ... Иначе прорыва не будет.

“Любовь могу только купить”

     — Борис, за последний год, насколько мне известно, в вашей личной жизни особо ничего не изменилось. Но ведь, наверно, приятно, когда едешь домой, знать, что кто-то тебя ждет?..
     — Честно? Меня это, наоборот, раздражает. Я ведь родился под знаком Рыбы. А они сами по себе плавают. Я всегда был одинокий. Больше 20 лет на эстраде, но так и не прижился до сих пор. И никогда это не изменится, никуда мне не уйти от одиночества. Так что заведу, наверное, себе собаку. Она будет мне другом и никогда не будет гавкать: мол, сделал что-то не так.
     — Многие ваши коллеги говорят, что из-за работы страдает их личная жизнь. Вот вы чувствуете, что расплачиваетесь за тот образ жизни, который ведете?
     — Безусловно. Как и любой человек. Я плачу одиночеством, грустью, замкнутостью. За популярность всегда приходится платить. К примеру, как простой смертный, я не могу просто пойти на пляж.
     А любовь я могу себе только купить. Секс тоже. Когда я все время в разъездах, ночую не дома, а в отелях — я обречен на постоянное одиночество. Это очень грустно, но я всегда знал, на что я иду.
     — Но спасение от одиночества можно найти, скажем, на работе. Вы не думали об этом?
     — Там, где начинается любовь, заканчивается работа. Кстати, у нас совершенно гетеросексуальный коллектив. Я специально подбираю танцовщиков так, чтобы среди них не было ни геев, ни бисексуалов. Я никогда не хотел и не хочу иметь любовь рядом со сценой, потому что это может сломать и мою карьеру, и того человека, которого бы я выбрал...
     — У вас есть сын. Вы поддерживаете с ним отношения?
     — Мой сын живет в Польше. Одно время мы общались, но затем я прекратил общение, потому что оно было связано с оскорблениями в мой адрес. Я общаюсь с племянниками и помогаю им. Один из них жил у меня три года, я дал ему профессию, отправил учиться на парикмахера и визажиста. Надеюсь, он вырастет хорошим человеком.
     А еще я надеюсь, что мои братья, Анатолий и Макс, которые уже многие годы не общаются со мной, однажды позвонят мне и поздравят с днем рождения...

Гадалка накликала аферистов

     — Как вы следите за своим внешним видом?
     — Я считаю, чего бы артисту ни стоило, он должен держать форму. Я, например, люблю белорусскую кухню, что готовила моя мама и родственники, люблю литовскую еду. Не могу порой отказать себе. А держать форму — это значит не только следить за тем, как на тебе сидит одежда, но и с какими глазами ты выходишь на публику.
     — А вы самостоятельно ведете “весовой” контроль или кто-то оказывает влияние?
     — Например, Людмила Марковна постоянно мне проверки устраивает. Звонит и строго спрашивает, ел ли я сегодня вечером. Естественно, клянусь и божусь, что вообще голодал, хотя на самом деле жрал жареные пельмени, картошку и прочую х...
     После новогодних праздников пришлось даже сесть на диету, потому что растолстел на несколько килограммов. Гурченко меня постоянно хвалила за правильный шаг и за то, что я в конечном итоге сбросил гораздо больше, чем набрал.
     — Вы эпатажный артист. Кто вам шьет костюмы?
     — Меня в основном одевают молодые московские художники, которые делают эскизы. А непосредственно костюмы шьют в Милане. Еще у меня есть прекрасный советчик — Валя Юдашкин. Это мой большой друг. Я стараюсь особо не выпячивать свою дружбу с ним, как не выпячиваю свою дружбу с Кобзоном, с которым я когда-то пел дуэтом и в дом которого я вхож. Я очень люблю всю семью Кобзона, и они частенько приглашают меня на праздники.
     — Скажите, вы когда-нибудь ходили к гадалке?
     — Лет 15 тому назад мне нагадали долгую и счастливую жизнь до 86. В новогоднем шоу-2005 я сыграл “белую” гадалку. Надели на меня белый парик, и такая красивая тетка получилась! Все орали: “Борис, неужели это ты?’“
     А последний раз у гадалки я был пять лет назад. Все сбылось, в том числе и то предсказание, что меня кинут на квартиру. Действительно, пару лет назад я нарвался на аферистов. Вот так-то!