— Нарцисс, расскажите, что же с вами произошло?

— Я прилетел в Москву с гастролей. Была глубокая ночь. В аэропорту ко мне подошел милиционер и начал что-то говорить про наркотики. То ли я наркоман, то ли привез наркотики... При этом он называл меня негром и свиньей. Я совершенно спокойно сказал, что его положение не дает ему никакого права меня оскорблять.

— И что же дальше?

— Потом он заставил меня подняться в кабинет. Там было еще несколько милиционеров. Они предлагали подписать какие-то бумаги, но я отказался. Я вообще не понимал, что от меня хотят. Начали спрашивать, с кем я общался в самолете. И после того как я окончательно отказался подписывать бумаги, мне завернули руки за спину и надели наручники.

— Это еще зачем?

— Может, чтобы я не мешал им выворачивать мои карманы и проверять сумки? Самое криминальное, что было в моих вещах, — это бутылка «Хеннесси», которую мне подарили во время гастролей.

— Но вас не били?

— Меня толкали все время, я падал, ушиб колени.

— И никто из тех, кто летел с вами, не был свидетелем происходящего?

— Дело в том, что мой директор Тамара летела в том же самолете, но другим классом. Когда она вышла и не увидела меня в зале аэропорта, то решила, что я уже уехал. Поэтому тоже спокойно поехала домой. А я даже позвонить ей не мог. На мое счастье, нашелся один нормальный человек.

— Среди этих милиционеров?

— Да. Тот, кто задержал меня, и те, кто потом помогали меня обыскивать, издеваясь надо мной, были совсем молодые. Но там оказался один нормальный милиционер, уже в зрелом возрасте. Он пытался успокоить своих коллег и дал мне телефон. Я смог написать сообщение Тамаре.

Когда она приехала за мной, зачинщик всего этого ужаса почему-то сразу убежал. Наконец мы заплатили штраф 100 рублей — я так и не понял, за что — и уехали. Но на этом все не закончилось. Домой в тот день я попал только в шесть часов вечера.

Мы подумали, что такое нельзя оставлять безнаказанным. Поехали в больницу, чтобы зафиксировать побои. Самое интересное, что даже женщина-медсестра, узнав, что со мной произошло, лишь вздохнула, сказав, что это такие люди, что нам теперь ничего не добиться. Она была права. Мы поехали в прокуратуру, и нас тут же начали посылать из одного места в другое, мы объездили пол-Москвы, написали десятки бумаг. Нас все время заставляли переписывать их заново. Это был какой-то кошмар!

— Но в итоге ваши обидчики были наказаны?

— Нет. История не имела продолжения. Мне, конечно, пообещали, что все виновные будут наказаны. Ну а как их накажут? Может, награду какую не дадут, и все. Но разве это наказание? Так и будет этот милиционер над людьми издеваться. Знаете, в ту ночь ему очень повезло, что он был в форме. Был бы он в гражданской одежде, я бы с ним по-другому разговаривал, по-мужски. И тогда бы мы посмотрели, кто прав.

— Скажите, Нарцисс, а вам вообще часто приходится сталкиваться с нападками и оскорблениями в свой адрес?

— Они были и будут, наверное, всегда. И дело даже не в цвете кожи. Ведь умный человек никогда никого просто так оскорблять не будет, а если мозгов нет — то все равно, к кому прицепиться. Вы знаете, я не за себя боюсь. Во-первых, я все-таки человек публичный и за мной кто-то стоит. Во-вторых, даже если я буду один — я никого не боюсь. А вот те, кто неизвестен, кто ничем не может себя защитить — вот за них я действительно боюсь.

— Со скинхедами приходилось сталкиваться?

— Конечно, были такие неприятные истории. Однажды мы с Джемом Шерифом (темнокожий певец с «Фабрики-1». — Ю. Г.) поздно возвращались с концерта, и у метро «Динамо» на нас напали около 30 скинхедов. Драка была ужасная, минут двадцать все это продолжалось. Было лето, со столика в летнем кафе Джем схватил бутылку, ею и оборонялся. Все-таки Бог есть! Он тогда дал нам выстоять!

— Напрашивается вопрос о милиции…

— Милиция приехала. Нас задержали. Те заявили, что это мы напали. Надо же додуматься! Два человека вдруг напали на тридцать! Мы что, совсем идиоты?

— И что, опять никого не наказали?

— Было сказано всем отправляться по домам.

— Да, грустно…

— Не это самое грустное. Я никак не могу понять, почему такое происходит. Ведь везде, во всех странах мира, есть русские. И разве кто-то их там обижает? Вот в моем родном Камеруне тоже есть русские. Это что же, мне ехать в Камерун и бить там русских?

Сейчас, кстати, еще ничего. А раньше вообще ужас был! Лет пять назад темнокожие студенты боялись в метро спускаться. По улице — почти бегом. Когда я учился в Университете дружбы народов, мы много разговаривали на эту тему. У ребят после инцидентов со скинами возникало желание вернуться на родину, создать там банды, чтобы мстить русским. Но это же не выход!

— Сейчас все-таки лучше стало?

— Да. Наконец-то государство предпринимает какие-то шаги. Ведь было же несколько случаев, когда на улицах Москвы избивали представителей африканских посольств. Во избежание международных скандалов этому вопросу стали уделять больше внимания.

— И все же после таких вот неприятных историй не хочется плюнуть на все и уехать из России?

— Нет, это было бы трусостью с моей стороны. И потом, Москва — это не вся Россия. Здесь есть замечательные маленькие города, где живут прекрасные добрые люди, которые всегда принимают тебя как родного.