Цой был честный музыкант. Ни в одной песне он не прогнулся под изменчивый мир. Незадолго до смерти он сказал ключевую фразу: «Я бы хотел не запятнать свое доброе имя, чтобы ни у кого не было повода меня в чем-либо упрекнуть. Все остальное не очень важно». И смерть в 28 лет поставила жирную черную точку.

И смерть в 28 лет поставила жирную черную точку

Что было после смерти Цоя, мы знаем. Невиданный ажиотаж, культ, попытки нажиться на наследии, спекуляции, концерты памяти, воспоминания, Стена памяти, огромное количество поклонников навсегда.

Я жду ответа, больше надежд нету

Но что было, если 15 августа 1990 года Цой доехал бы с рыбалки до снятого напрокат дома в Плиеньциемсе благополучно, и вернулся бы 21 августа домой в Ленинград, как планировал? Что произошло бы с ним за эти 17 лет? Что играл бы Цой в 2007 году?

21 июня Цою стукнуло бы 45 лет. Черт побери, это серьезный возраст. «45» - именно так назывался первый альбом «Кино», и вот что думал об этом возрасте сам Цой:

Ты готов был отдать душу за рок-н-ролл,
Извлеченный из снимка чужой диафрагмы.
А теперь - телевизор, газета, футбол,
И довольна тобой твоя старая мама.
Рок-н-ролльное время ушло безвозвратно,
Охладили седины твоей юности пыл.
Но я верю, и верить мне в это приятно,
Что в душе ты остался таким же, как был.
(«Когда-то ты был битником»)

Проще говоря, думал примерно так же, как нынешние подростки думают про своих отцов.

Можно пойти двумя путями. Или посмотреть, как сложились сегодняшние судьбы тех музыкантов, с которыми Цой играл в питерском рок-клубе. Или проследить эволюцию самого Виктора, от первых альбомов к последнему.

Попробуй спеть вместе со мной, Вставай рядом со мной...

Начнем с музыкантов. Борис Гребенщиков записал самую успешную песню после старенького «Под небом голубым» - суперхит «Стаканы», собирает большие залы (скоро в «Олимпийском» выступит), является рок-звездой и играет рок-музыку, иногда с оркестром. Константин Кинчев – тоже рок-звезда, собирает самые большие залы, играет ню-металл и поет православные песни. Михаил Борзыкин так и не стал рок-звездой, но время от времени выступает, играет под ноутбук остро-политические песни. Слава Бутусов – рок-звезда, иногда пишет большие хиты, играет все тот же рок. Рикошет (Александр Аксенов) был забыт, но до последнего дня играл рок (жил он, кстати, с Марианной Цой), и недавно после смерти Марианны тоже умер, в относительной безвестности. Так или иначе, все значимые лица питерского рок-клуба остались в рок-музыке, никто не стал ди-джеем или попсовым певцом.

Значит, велика вероятность того, что Цой нынче был бы той же рок-звездой, собирал «Олимпийский», и на бис пел бы «Мы ждем перемен» и «Восьмиклассницу».

В наших глазах рождение дня и смерть огня

Теперь посмотрим, куда и как развивался сам Цой при жизни. Начал с «Гарина и гиперболоидов», - цепкие дворовые песни с самодеятельным аккомпанементом. Первые альбомы «Кино» - дворовые песни скучающего тинейджера (сейчас такие песни поют «Звери» и «Провода»). Когда музыканты «Кино» научились играть, стилистическим ориентиром для них стали герои британского инди-рока The Smiths, примерно с альбома «Это не любовь» (1985). И, наконец, более поздний период – это узнаваемые интонации The Cure, «Звезда по имени Солнце» (1989) и посмертный «Черный альбом» (1990) сделаны под влиянием апологетов черного цвета с Британских островов. При этом Цой никогда не терял собственной индивидуальности и пел про вполне реальную нашу жизнь.

Вслушиваясь в последние два альбома, не очень-то легко провести черту между рок-музыкой и диско. «Звезда по имени Солнце» или «Когда твоя девушка больна» - это вполне танцевальные треки. И нельзя сказать, что тут влияние коварного попсового продюсера Юрия Айзеншписа! Потому что «Кино» всегда тяготело к ритмичным повторяющимся конструкциям, да и риффы Каспаряна – по сути, сыгранные на гитаре приемчики из диско 80-х, какого-нибудь Bad Boys Blue или Alphaville.

Сейчас диско-рок успешно практикует Би-2, а западных аналогов и вовсе не счесть.

Но ведь кто сказал, что Цой на этом диско-роке остановился бы? Его ничто не останавливало. Тот же Айзеншпис рассказал на презентации «Черного альбома», что Цой увлекался танцевальной музыкой, и переслушал много дискотечных хитов. Что и наложило отпечаток на его последние альбомы.

Из интервью Виктора Цоя

- Что главное, по-вашему, в музыке? В чем секрет её популярности?
- Я думаю - актуальность. А в общем, песни должны быть хорошими.
(газета "Политехник", Ленинград, 24.02.1984)

Просто хочешь ты знать, где и что происходит

Про то, что песни должны быть хорошими, спору нет. А вот актуальность? Придется нам спроецировать сегодняшнюю музыкальную актуальность на личность Цоя – вот и будет ответ на вопрос, что бы сегодня делал Цой. А уж в том, что песни были бы хорошими, спорить никто не станет.

Что нынче актуально?

Rammstain или Нелли Фуртадо? Хардкор или ска-панк? Или, может быть, сэмплерный построк? Ди-джеи или живые музыканты, в конце концов? Или все-таки хип-хоп?

Суммируем предыдущие рассуждения. Судя по тому, что никто из рок-музыкантов поколения Цоя так и не смог уйти от рок-музыки и лишить себя наслаждения живым мощным звуком, - и Цой играл бы сегодня рок.

Какой рок – с привкусом хип-хопа или металла, не так уж важно.

Если есть стадо - есть пастух

И самое главное. Я думаю, что Цой выбрал бы себе один жанр – жанр честной музыки. Он всегда выбирал только такую музыку. И его песням, в каком бы стиле они были не аранжированы, нашлось бы место на «Нашем Радио».

Другой вопрос, не выглядел ли честный печальный Цой в наше постмодернистское время бы несколько «не ко времени»… Судя по тому, что «Гражданская Оборона» и «ДДТ» не только держатся на плаву, но и увеличивают свою аудиторию – и у Цоя все было бы хорошо.

Не было бы только одного.

Легенды.

Того страстного посмертного ореола, что светится вокруг имени Виктора Цоя уже на губах произносящих это имя. Того щелчка по жести цоевского «Москвича», который болью разносится по сердцам поклонников уже который год. Того импульса любви, который заставляет вновь и вновь включать на разных носителях и разных устройствах все те же песни Цоя. Но –

Смерть стоит того, чтобы жить!

Гуру КЕН, для "Наше Радио"