И Ким уже тогда сочинял хиты, которыми заслушивалась вся страна – «Ночной дождь», «Просто», «Космический сон», «Квадратный человек», «Антимир», «Заяц в облаках», «Не уходи, мой ангел», и др. Сейчас Ким Александрович решил подвести итог своей деятельности – устроить творческий вечер, пишет fandeeff.narod.ru и журнал "Ответь". В грандиозном шоу со скромным названием «Просто песня», которое пройдет 13 февраля в Государственном Кремлевском дворце, примут участие практически все наши популярные артисты… Впрочем, расспросим об этом лучше у самого композитора.

- Ким Александрович, как мы поняли, концерт «Просто песня» - это первый в вашей жизни творческий вечер. Как вы отважились на такое дело?

- Дело в том, что в феврале мне исполнилось пятьдесят лет. И я думаю, что меня бы не поняли ни друзья, ни знакомые, ни музыканты, с которыми я работаю, если бы я свой полтинник отметил «в тихушку». К тому же у меня скопилось достаточно песен, которые исполняют Валерий Леонтьев, Филипп Киркоров, Лариса Долина, Лайма Вайкуле, Валерий Меладзе, «Премьер-министр», Борис Моисеев, естественно Николай Трубач, две бригады телепроекта «Народный артист», Жасмин, Дина Гурцкая… Вообще, можно было этот список сделать еще длиннее, но время концерта, к сожалению, не резиновое. А устаивать шоу длиною в пять часов я не могу: публику жалко.

- А кто «не вместился»?

- Например, Татьяна Лихачева, Наталья Прима, Светлана Лазарева… Хотя ко всем им я отношусь очень хорошо.

- К нашему великому сожалению вы не назвали группу, в репертуаре которой больше всего ваших песен.

- «Диалог»? И он тоже будет. Мы с «Диалогом» обязательно споем пару наших песен. Обязательно исполним одно из самых наших лирических произведений «Ночной дождь» на стихи, которые Арсений Тарковский написал в память о Марине Цветаевой.

- В 80-х годах «Диалог» наряду с «Машиной времени» и «Автографом» был одной из самых популярных групп страны. Почему же вы ее в начале 90-х закрыли?

- Потому что нам невозможно стало существовать в эпоху кооперативных туалетов.

- А вот «Машина времени» в эту эпоху благополучно существовала.

- Это совсем другая группа…

- Она больше подходит под формат кооперативных туалетов нежели «Диалог»?

- Нет-нет. Просто «Машина» была более мобильной группой. У нее коротенькие песни, а «Диалог», если вы помните, в каждом концерте исполнял серьезные двадцатиминутные композиции, с которыми в новом рынке мы оказались слишком неповоротливыми. Эти сюиты не крутили на радио, не издавали на пластинках. Их вот только сейчас издали в антологии «Диалога». Мы себя считали арт-роковой командой, и петь просто песни нам было неинтересно. Нам тогда заниматься проституцией и начать петь попсовые песни было не с руки. Вот мы и решили с «Диалогом» «завязать».

- Один серьезный музыкальный журналист нам рассказывал, что давно мечтал взять у вас интервью. Он долго не мог вас разыскать. Наконец разыскал и начал с вашим сотрудником договариваться о встрече с вами. Но тот его попросил: «Не задавайте, пожалуйста, вопросов о «Диалоге», потому что Ким считает эту группу напрасно потраченным отрезком своей жизни». В результате тот журналист от интервью с вами отказался.

- Не могу никак прокомментировать просьбу нашего сотрудника.

- Скажите, вы действительно настолько сильно разочарованы «Диалогом»?

- Послушайте, лучшие и самые осмысленные в музыкальном плане годы своей жизни я провел в группе «Диалог»! Кстати, мы недавно встречались не только с музыкантами «Диалога», но и со всеми техниками, инженерами света – если вы помните, по тем временам у нас было самое мощное лазерное шоу. Мы с таким удовольствием вспоминали прежние годы! Это же была наша молодость! Ну как мы можем к этому плохо относиться?! Самое главное, что мы тогда точно знали, что мы делали. Причем все это мы делали не ради денег. В то время больших сумм вообще практически никто не зарабатывал. Мы верили, что наши песни кому-то вселят надежду, кого-то обратят к серьезной поэзии.

- И, тем не менее, после этого вы на несколько лет вообще отошли от звездной тусовки. Жили в Николаеве, записывали на собственной студии других звезд. Даже вели там какую-то передачу на радио, связанную с поиском молодых талантов. И что с помощью этой передачи вы нашли Николая Трубача. Но сами при этом не выступали и песен не сочиняли. Это же было?

- Да. Я занимался записями, аранжировками. Мне было очень интересно это копание в студийной аппаратуре. Я вообще по жизни такой вот «копун». Я не очень люблю шумные компании, тусовки. Зато меня всегда интересовала природа звука. Вот и я там года три или четыре записывал всякие разные проекты. Что касается радио – я был не ведущим, а соучредителем первой в нашем городе FM-радиостанции. И у нас действительно была программа, которая, кстати, называлась «Диалог». Помню, мы тогда с небезызвестным Вадимом Ботнарюком придумали такую игру. Обзвонили все украинские FM-радиостанции с просьбой выставить на конкурс по одному своему исполнителю. И потом эти радиостанции крутили всех конкурсантов у себя в городах. Причем крутили анонимно, не называя, кто из какого города. Это чтобы своих не поддерживали. И этот конкурс тогда и выиграл Коля Трубач.

- А потом весь этот процесс Киму Брейтбургу надоел, и он начал сочинять поп-песенки. Так?

- Нет, не так все было. Мы с Трубачом записали сочиненную им песню «Женская любовь». И ей заинтересовалась фирма «Союз», с которой сотрудничал тогда Евгений Фридлянд. Эту песню отдали в сборник, и с этого момента началось мое возвращение в столицу.

- Очень странное у вас получилось возвращение. Раньше вы с «Диалогом» исполняли песни на стихи Евгения Евтушенко, Арсения Тарковского. Настоящая поэзия! А что сейчас? «Крекс-фекс-пекс, в голове только секс». Вас самих-то это не ломает?

- Ха-ха-ха, ну пример вы подобрали!.. Давайте уточним следующее: артист, выходящий на сцену, несет определенный «мессидж». То есть то, что он хочет сказать публике. Или о себе, или о времени, в котором все живут. И у него есть свой некий внутренний мир, который он хочет утвердить на сцене. А у автора песен, которые поют другие звезды, задача кардинально иная. Ему надо понять, что из себя представляет тот человек, которому ты пишешь песню, что ему как артисту нужно, для того, чтобы он, а вовсе не автор, максимально раскрылся. Поэтому если Варвара на пластинке имеет песню «крекс-фекс-пекс, в голове только секс», то это ее выбор и ее право! Да и вообще, почему бы ей ни спеть такую песню? Она – длинноногая красавица, отлично выглядит. Поэтому я не считаю это зазорным. Слушайте, а сколько песен я написал для Бори Моисеева! Но это же вовсе не значит, что я придерживаюсь его убеждений.

- Давайте о Моисееве попозже. Сначала дайте с певицами разобраться. Я попытался вспомнить, кому вы в последнее время активно писали песни, из тех, кто не на контракте с вашим продюсерским центром FBI-Music. Получилось: Жасмин, Катя Лель, Варвара, Татьяна Лихачева, Слава. Все они очень разные, но кое-что их все же роднит.

- Скажите, что?

- За всеми ними стоят богатые мужья или любовники. Я не прав?

- Ну, у нас вообще не так много певиц.

- Почему же? В стране 160 миллионов населения! И если бы какая-нибудь талантливая, но безбюджетная девушка спела вашу песню, она бы стала не меньшей звездой.

- Вы меня хотите обвинить в крохоборстве, что ли? Послушайте, у всех нас свои профессии. И то, что я за свою работу получаю определенные деньги, в этом нет ничего плохого.

- А как тогда быть талантливым девушкам, у которых нет богатых мужей и любовников?

- А вот для таких как раз и придуманы вещи типа «народного артиста» и «фабрик звезд». Либо продюсер должен решать: может он вложить в нее такой бюджет, чтобы сделать из нее звезду или нет.

- Но если она по-настоящему талантлива, затраты окупятся уже через год-два.

- Да, но сначала надо вложить, а это надо иметь.

- А что, у вас нету, ха-ха-ха?

- Вы хоть представляете, какая это сумма? Если честно, таких денег нет даже у меня. Послушайте, я продюсер все-таки музыкальный, а не такой, как, например, Айзеншпис. Вот у «Битлз» были Брайан Эпштейн и Джордж Мартин. Вот я скорее, как Джордж Мартин, а мой партнер Евгений Фридлянд как Эпштейн.

- Значит, Фридлянд решает, брать такую девушку, или не брать?

- Не совсем. По части таланта и других музыкальных моментов Женя всегда советуется со мной. А вот что касается вкладывания в нее денег, мы тоже решаем вместе, но приоритетное слово все же остается за Фридляндом.

- Вам с Женей приходилось заниматься безбюджетными девушками?

- Да, у нас был опыт работы с певицей Малиной. Взяли ее не из-за денег, а потому, что нам показалось, что мы с ней сможем сделать интересный проект. И сделали. Но проект не пошел.

- Почему?

- Во-первых, мы тоже имеем право на ошибку. Во-вторых, мы имеем право на точку зрения, которая может не совпадать с точкой зрения подавляющего большинства радиостанций. Потом, мы с Фридляндом, будучи этакими романтичными и сентиментальными (!), переоценили ситуацию. Так же, как мы переоценили ее с первой пластинкой «Премьер-министра». Помните, какая она была у них по-фирменному радикальная? То же самое произошло и с Малиной. Сложная в технологическом плане музыка с сексуально обостренными текстами. В результате «Наше радио» Малину посчитало попсой, а попсовые радиостанции посчитали ее рок-н-роллом. И всё! Мы стали неформатными. Либо нам надо было Малину делать проще и кондовее и идти сдаваться на «Наше радио» Мише Козыреву, либо делать ее гораздо мягче для попсовых радиостанций.

- Понятно. Ну а теперь давайте про Бориса Моисеева. Ким Александрович, как же вы докатились до жизни такой, что сочинили песню «Голубая луна»?

- А я считаю, что «Голубая луна» это моя большая удача.

- Согласен на 100%.Это я просто иронизирую.

- Если отбросить текст, то вы услышите совершенно нормальную хорошо оформленную мелодию.

- А если все же вернуться к тексту?

- В шоу-бизнесе во все времена элемент скандальности и эпатажа имел место. И мне кажется, что это совсем неплохо, так как это сильно привлекает дополнительное внимание людей.

- Ваши песни имеются в репертуаре практически всех наших звезд. Единственная звезда, у которой их нет – Пугачева. Почему?

- Вообще-то одну мою песню «Две свечи» она с Борисом Моисеевым все же спела. Почему не было больше? Не знаю. Ну, так сложилось. Вот некоторые авторы во что бы то ни стало просто рвутся вон из кожи, лишь бы только Алла спела какую-нибудь их песню. А я к этому более спокоен. Хотя к самой Пугачевой отношусь с большим пиететом, считаю, что он великая певица, и т. д. и т. п. Но я человек скромный, и ломиться-названивать «Алла Борисовна, возьмите мою песню» я не очень готов. Она сама мне тоже не звонит. Поэтому песен моих у нее пока нет. Но жизнь же продолжается. Глядишь, в этом году нас судьба сведет, и они появятся.

- Между прочим, судьба вас с ней однажды уже сводила. «Диалог» ведь работал в «Театре песни Аллы Пугачевой».

- Да, это было.

- Кстати, а почему потом прекратилось ваше сотрудничество и кто от кого ушел?

- Ушли мы. Почему? Сейчас уже трудно вспомнить. Может, тогда кто-то условия работы нам предложил лучше.

- Хочется поговорить еще вот о чем. Вы с Евгением Фридляндом стали работать не с «Фабрикой звезд», а с их ближайшим конкурентом «Народным артистом». Какой все же проект, по-вашему, лучше?

- У каждого есть свои достоинства и свои недостатки. Достоинства «Народного артиста» следующие. Во-первых, внятный и «прозрачный» кастинг. Люди видят, откуда все эти ребята появились изначально. В «фабрике» же даже мне непонятно, почему туда попал именно этот персонаж, а не другой. По отзывам знаю, что многих это смущает, у многих в голову закрадывается мысль, дескать, там все заранее решено и наперед просчитано. А в «Народном артисте» все очевидно. Скажу честно, порой для меня самого решения публики были крайне неожиданными. Особенно много неожиданного было в первую игру, когда зрители выбрали Алексея Гомана.

- То есть, вас удивило, что зрители выбрали артиста не с фирменной музыкальной ментальностью, а с чисто русской?

- И это тоже. Хотя гораздо большим удивлением для меня было не это, а то, что люди голосовали за Лешу Гомана всегда. Даже когда он позабывал все слова песен и напел там такого – все равно занял второе место. Вот это было смешно. Тем не менее, Гомана до сих пор сильно любят. Его лучше всех принимают на концертах, у него самый посещаемый сайт. Так что проигнорировать это было абсолютно невозможно. Кстати, Леша очень трудоспособный, и если раньше он по сравнению с Сашей Панайотовым и Лешей Чумаковым где-то в чем-то недобирал, сегодня эта разница сокращается все сильнее и сильнее.

- А как вам результаты «Народного артиста – 2», где выбрали еще более народного артиста?

- В целом доволен. Руслан Алехно, конечно, по манере исполнения консервативен. Это артист «песняровского» направления. Мы пока не проводили маркетинга на предмет, нужны ли сегодня такие голоса, как у Леонида Борткевича или Анатолия Кашепарова. Но Алехно – парень музыкальный, очень быстро все схватывает. Еще он покладистый, не взбалмошный. В общем, разумный и рассудительный человек, с которым приятно работать. А то ведь зачастую встречаются такие тяжелоуправляемые артисты с колючими характерами и с завышенным самомнением! А это является атрибутами их глупости.

- В «Народный артист – 3» пойдете?

- Мы с Фридляндом уже это обсуждали. Честно говоря, у меня осталось двойственное чувство от этих программ. Уж больно большой объем работы! Особенно по очистке авторских прав! Этот трудоемкий процесс лежал на Фридлянде. А мне приходилось принимать участие в создании 120 аранжировок! Все это отняло так много времени, сил и нервов!

- Если «Народный артист» такой хороший, почему у «Фабрики звезд» рейтинг выше?

- Во-первых, потому, что рейтинг у Первого канала выше, чем у «России». Так называемый эффект первой кнопки. Во-вторых, «Народный артист» - это телевизионная программа, имеющая свое начало и свой конец. А «Фабрика» не имеет конца: канал продолжает усиленно поддерживать своих участников и после окончания телепроекта. А вот канал «Россия» менее заинтересован в этом. Максимум – приглашение в свои гала-концерты, а целенаправленной и массированной поддержки «Народных артистов» канал не осуществляет. И это главный минус «Народного артиста». Хотя с другой стороны сегодня «фабрикантов» гораздо больше, чем «народных артистов», и зрители уже в них успели запутаться. А у нас – вот Леша Гоман и Руслан Алехно, которые заняли первые места, вот Саша Панайотов, Леша Чумаков и девчонки из первого «народного артиста». Это все, с кем мы заключили контракты. Остальным мы предложили: «Хотите ездить с нами в тур? Поехали». И вся финальная пятерка из «Народного артиста – 2» подтвердила свое желание.

- А как насчет поработать продюсером и на «Фабрике звезд»?

- Почему, собственно, и нет?

- Скоро будет «Евровидение», на которое вы несколько лет назад вывозили «Премьер-министра» с вашей песней «Девочка с севера». Что вы, поучаствовав в этом конкурсе, сами для себя поняли?

- Два момента. Первое: нам не нужно конкурировать на их поле. Нам не нужно создавать проевропейский или проамериканский музыкальный продукт, чтобы с ними там тягаться. Второе: чтобы это был обязательно поставленный интересно сценический номер. И победители двух последних конкурсов подтвердили мои мысли. У рижанки Маши Наумовой сама песня была слабая, но все запомнили именно ее цирковой номер с переодеванием. Голосуют-то ведь не профессионалы, а обыватели. Они отреагировали на номер и проголосовали за Наумову. А у прошлогодней украинки Русланы песня тоже была на четыре с минусом, и никто ее не запомнил. Зато все запомнили номер с трембитами, и люди опять проголосовали за яркий экспрессивный номер с «диковатыми азиатами».

- Когда заходит разговор о «Евровидении», все всегда говорят умные вещи. Но мы все равно продолжаем занимать места не выше десятого. В этом году телевизионный национальный отборочный тур нам поможет?

- Если все будет по-честному, то поможет. Вот, например, на голосование «Народного артиста» даже приезжали независимые эксперты – правообладатели программ из Англии и Голландии. И во время голосования они стояли и буквально дышали нам в спину. Я бы на месте руководства Первого канала обеспечил абсолютную прозрачность их голосования. Это поможет снять все подозрения. В противном же случае вся их публичность опять накроется медным тазом.

- Знаем, что вы с Фридляндом будет предлагать на «Евровидение» дуэт Панайотова и Чумакова с вашей песней «Балалайкой».

- Ну да! Попробуем сыграть в эту игру еще раз. Причем все моменты с той моей поездки я учел. В песне есть слово «балалайка», которое одинаково звучит на всех языках. И я надеюсь, мы сделаем ребятам запоминающийся номер.

- Напоследок, расскажите о вашей семье. С некоторых пор в шоу-бизнесе замелькало имя Алексея Брейтбурга.

- Да, это мой сын. Сегодня Леша – один из лучших звукорежиссеров, с которыми я когда-либо работал. А работать мне приходилось со многими людьми.

- Песни еще сам не сочиняет?

- У него лет десять назад в Германии выходила пластинка с инструментальной музыкой в стиле транс. А сейчас он работает со мной саунд-продюсером. Еще у меня есть дочь Маша. Несколько лет она работала в труппе Бориса Моисеева бэк-вокалисткой. Но, родив второго ребенка, она покинула сцену. Сейчас учится на врача. И еще у меня уже трое внуков: двое от дочки, а год назад родился и от сына.

- Внукам желаете артистической карьеры?

- Если я увижу у них признаки явной музыкальности, то грех будет их этому не учить. Иначе потом упрекнут. Хотя старший, которого в честь дедушки назвали Кимом, учится в третьем классе и всерьез интересуется математикой. Остальные пока мелкие… Вообще, хлеб музыканта – не из легких. Сегодня ты моден и популярен, а завтра ты отстал от состава и тебе уже его никак не догнать. Поэтому профессия артиста сопряжена с определенными стрессами и переживаниями. Да и в материальном смысле она не очень денежная. Активных-то гастролеров среди артистов единицы, а все остальные существуют достаточно скромно. Так что это очень сложная профессия, и в ней надо быть либо первым, либо не заниматься этим вовсе.