Открыли вечер фестиваля «Немое кино – говорящая музыка» Митя Глоба-Михайленко из проекта «Лунг Та» с виолончелистом, чью фамилию разобрать не удалось (мои извинения, увы). Музыканты взялись озвучивать классику 1931 года «Табу» дуэта великих Ф.В.Мурнау и Роберта Дж. Флаэрти. Фильм посвящен любовной интриге парня и девушки, которую должны принести в жертву некоему местному обычаю. Речь, соответственно, идет о туземцах где-то в южных абстрактных морях. В оригинале ленты звук все-таки есть, но он представлен скорее звуковыми эффектами – песни туземцев, плеск воды, некоторые отрывочные звуки музыки.

Молодые музыканты подошли к делу радикально. Вообще убрав оригинальные шумы, Митя Глоба-Михайленко предложил искушенным зрителям «Дома» свою версию звуковой дорожки. Она состоит из того, что Дмитрий умеет хорошо, а именно – горловое пение и разнообразные мрачные электронные палитры. Смотреть на гениальные кадры влюбленных туземцев и слушать при этом горловое пение – это, конечно, смелый подход. Но никак музыкантами не замотивированный.

Почему туземцы живут на фоне тувинского горлового пения и отчего в самые страстные любовные моменты звучит лязг железа? Отчего девушка поет на экране хрипом Дмитрия, а безмятежное купание в океане туземцев сочетается с грозным крещендо виолончели? Отчего дудки Дмитрия играют не тогда, когда в фильме Мурнау на них играют туземцы, а когда показывают продажного белого капитана судна? Нет ответа.

Да смотрели ли уважаемые музыканты то, что взялись озвучивать?

Можно было сослаться на то, что музыканты «так слышат» великое лирическое творение Мурнау. Но ни авторской позиции к материалу, ни элементарного отыгрыша сцен фильма узреть так и не пришлось в тот вечер.

Иногда, впрочем, музыканты хватались за некий сюжетный посыл. Например, в сцене расставания влюбленных зазвучал трогательное душевное арпеджио виолончели… Но увы, все эти моменты казались явным стечением теории вероятности. Музыкантом не хватило ни душевной отзывчивости, ни человеческой зрелости для пребывания на сцене рядом с Мурнау и Флаэрти.

Совсем иначе подошли к делу признанные мэтры импровизации саксофонист Сергей Летов, его давний коллега Фагот (Александр Александров) и опытный электронных дел мастер Алексей Борисов (экс- «Центр», «Ночной проспект» etc). Фильм 1927 года «Метрополис» Фрица Ланга представляет собой не просто шедевр немого кино, а символ немого кино, как такового. О «Метрополисе» можно писать много, и в исключительно восторженных тонах. Но мы этого сейчас делать не будем. А упомянем только, что соревноваться коллективу Летова-Александрова-Борисова пришлось заочно с ансамблем Алексея Айги «4\'33"». Айги уже сделал подобную попытку году в 1996, и она стала безусловно очень крупной удачей для этого жанра.

«Метрополис» остался в истории как самый дорогой фильм периода немого кино. Однако музыкальная компонента к пленке вполне может позволить себе минималистичность. В те годы вообще обходились одним роялем.

Концепция Летова выстроилась следующим образом. Два духовых, саксофон и фагот, взаимодействуют между собой, отстраивая взаимоотношения героев «Метрополиса». А густые электронные звуки Алексея Борисова создают атмосферу механистичности индустриального города-утопии. Отсюда бесконечный лязг, жужжание моторов и гул в звуках Борисова.

Стоит отметить, что как только эта концепция стала очевидной для слушателя, половина интриги для слушателей испарилась. Борисов, конечно, прекрасный мастер электронно-индустриальных коллажей, но не только же. Он может куда больше. Но ничего больше в этот вечер Борисов не показал. Его ноутбук исторгал самые разнообразные лязги, но этим все дело и исчерпывалось.

Совсем другой подход сложился в дуэте Летова и Александрова. Взаимопонимание между ними отменное. Осмелюсь напомнить, что с бывшим фаготистом «Аквариума» Летов немало лет играл и играет в легендарном «Три О». Истинное наслаждение для меломана - слушать диалог иронично-переливчатого саксофона Летова и интеллигентно-настойчивого фагота Александрова.

И Летов, и Александров (в отличие, кстати, от Борисова) очень внимательно следили за действием фильма, озвучиваемого ими. Шествие рабочих-зомби прекрасно по-шостаковичски грозно отыграл Летов. А Александров тонко пристроился к ритму лампочек-шестеренок, заданному методичным Лангом, и построил вокруг него целую феерию ритмов и затактов.

Очевидно стало, что маэстро играют свое отношение к техно-утопии Ланга, играют иронично и язвительно. Как еще можно относится к утопиям в стране бывшей победившей утопии? Другой вопрос, что сам Фриц Ланг вовсе не оставался в парадигме «злой буржуа – хороший пролетарий», а ушел в своем гениальном фильме далеко за грань политических или экономических теорий. Но нам-то здесь, в России, ближе именно эта ипостась техно-утопии…

В-целом, переиграть утонченную версию Алексея Айги бэнду Летов-Александров-Борисов все-таки не удалось. Отчасти не хватило цельности в подходе, отчасти Борисов выглядел неким инородным шумо-производителем. Но новая версия «озвучки» хороша тем, что подает «Метрополис» в качестве эстетской закуски к очень уместным диалогам саксофона и фагота. Ироничным и страшным. Тревожным и лиричным.

Александр УВАРОВ, Guruken.Ru