Вкратце история такова. В январе 2006 г. «Аукцыон» выступил в Нью-Йорке на фестивале GlobalFest, после которого трубач из культовой группы The Klezmatics Фрэнк Лондон предложил музыкантам записать альбом с нью-йоркскими музыкантами. Лейбл «Геометрия» взялся профинансировать и издать новый альбом «Аукцыона» (последний альбом «Птица» вышел аж в 1993 году).

Последний альбом «Птица» вышел аж в 1993 году

Запись прошла в студии Stratosphere Sound Studios при участии гитариста Марка Рибо (играл с John Zorn, Tom Waits, Elvis Costello, Marianne Faithful и т.д.), клавишника Джона Медески (Medeski Martin & Wood, играл с KD Kang, Iggy Pop, John Scofield и др.), трубача Фрэнка Лондона, Неда Ротенберга и контрабасиста Владимира Волкова. Получился альбом из 11 новых песен, насыщенный шумами, тресками, сочными импровизациями, атональными соло и вкрадчивым вокалом Федорова, поющего песни на тексты Дмитрия Озерского.

Релиз альбома «Девушки поют» намечен на середину апреля, а презентация пройдет 21 апреля в Санкт-Петербурге и 22 апреля в Москве с участием Рибо, Медески и Волкова.

– Мы думали сделать двойной альбом, – говорит Вадим Ульянкин, музыкальный продюсер лейбла «Геометрия». – Но потом песни встали друг за другом, и получилось завершенное произведение. То, что осталось вне рамок альбома, когда-нибудь наверняка будет опубликовано. Все здорово сыграно, и похоронить для аудитории – совесть нам не позволит.

Мы думали сделать двойной альбом, – говорит Вадим Ульянкин, музыкальный продюсер лейбла «Геометрия».

Леонид Федоров рассказал деловой газете ВЗГЛЯД о том, как проходила работа.

Леонид Федоров рассказал деловой газете ВЗГЛЯД о том, как проходила работа

– Почему «Аукцыон» вновь стал выпускать альбомы?
– У меня было ощущение счастья, когда мы записывались. Там же были песни, которые были сочинены десять лет назад. Я точно знал, что они – «аукцыоновские». Никто, кроме «Аукцыона», их не может сыграть. И на протяжении многих лет, играя их с различными музыкантами, причем выдающимися музыкантами – тем же Волковым, я все равно был уверен, что это песни для «Аукцыона».

По сравнению с мировыми монстрами музыки мы занимаемся самодеятельностью, по сути. Но то, что выдает «Аукцыон», никто из этих монстров заменить не может. Та дикая спонтанность и мощная энергия, которую выдает группа, – ее природа же непонятна! Я не могу определить. Это не мастерство. Просто собралась такая компания, и она может. А другие – пусть первоклассные мастера – не могут.

Я точно знал, что эти песни – для «Аукцыона». Но я ждал момента. Я ждал такого толчка, который мне скажет – вот, на, хватай! И когда Фрэнк Лондон предложил запись в Америке и возможность приглашения вообще любых музыкантов – я тут же сходу назвал двоих самых любимых своих музыкантов. Рибо и Медески. Лондон говорит: «А нет проблем!» И действительно, никаких проблем нет, как оказалось.

Мне очень хотелось, чтобы в России увидели людей, которые находятся на гребне мирового музыкального авангарда, это самые сливки. Они настоящие музыканты – причем сейчас. Они играют настоящую музыку сейчас. Пройдет двадцать лет, и, возможно, кто-то другой будет играть настоящую музыку. А сейчас – они. Мне хочется, чтобы люди увидели, как они это делают.

Леонид Федоров и Дмитрий Озерский

– Как проходила запись?
– Мы записывали все в одной комнатушке, кроме барабанов. И в той комнатке были туба, бас-саксофон, контрабас, гитара, двое клавиш… Первая композиция игралась 15 минут. Вышли, и звукооператор сказал в ужасе: «Как я буду это сводить?» Мы записывали, но никому в сведенном виде еще не показывали. Все песни сыграны и записаны сходу, нет никаких заранее придуманных аранжировок. Только пару песен мы записали с четвертого дубля. А в основном – второй-третий, масса песен в альбоме записана сразу с первого дубля.

Они настолько свободные и классные, что кажется – только ради того, чтобы увидеть, как это возможно, стоило затевать все. Они из нас умудрились сделать нечто. Рибо весь в проводах, с кучей примочек – а ему в ухо дуют туба и бас-саксофон. И он умудрялся делать такие вещи, которые при прослушивании записи оказались тончайшей игрой.

Как Рибо? Все нас спрашивали так по возвращении. Да так, ничего, шаверму жрет. Никакого пафоса. Люди приходят и просто играют. Причем играют так, что… Был еще Волков, который тоже делал будь здоров.

Я фаталистичен. Все, что происходит, то и происходит. Никакой везухи в этом я не вижу. Пришло время, и так получилось. Появился Рибо.

– Он слышал песни, в которых ему предстояло записываться?
– Нет, никакого технического задания ему не ставилось. С материалом заранее он не знакомился, никаких треков по Интернету мы ему не отправляли. Мы уже в студии начинали играть, делали несколько дублей. Записывали сходу.

– А с нашими музыкантами? Ведь несколько песен уже звучали на концертах.
– С «Аукцыоном» мы какие-то вещи репетировали, да. Десять музыкантов, и каждый музицировал в зависимости от своего состояния. Три песни из альбома мы играли на концертах. Что-то было отработано, но с вариациями – можно играть так, можно эдак. Специально ничего не моделировалось. Не было «рыбы» даже. Договоренностей о том, что кто-то начинает, не было. Заканчивали тоже сами по себе – как получалось. Другой вопрос, что при сведении что-то отрезалось.

Альбом записывался четыре дня. Изначально была задача открыть то, чего нет у нас самих. Задача открытия. Сами песни же – очень простые, максимум три аккорда. Можно и в один аккорд сыграть. Было интересно то, что эти музыканты могут хоть из одного аккорда вытянуть столько идей, сколько нам здесь в голову не приходит.

– Вне сцены вы общались с Рибо и Медески?
– Нет, сил не было на общение. Вся группа жила в гостинице, мы с Вовкой жили у друзей. Мы общались между собой. Мне в музыке нравится непредсказуемость. Я не люблю эдакое композиторство, когда написал по нотам, сидишь и слушаешь музыкантов – похоже или непохоже. Было дико интересно, что все непохоже и не придумать такое мне одному. Все играли и все придумывали. Если я спою эти песни под гитару – это не будет иметь ничего общего с тем, что на альбоме звучит.

– Эти песни напоминают сложностью аранжировок ваше сольное творчество, почему они не вышли под именем Федоров, Волков плюс…
– Я так не думаю. Они простые. Но они не скучные. Мне неинтересно делать музыку, в которой такты повторяются друг за другом. Надо включать музыку с любого места, и она должна завораживать. Мне и «Птица» не нравится в том отношении, что она на какой-то момент превратилась в скучную музыку. Хотя песни хорошие. Новый альбом для меня – нескучная музыка.

Это не радио «Шансон», не «Наше радио». Тут ничего не вдалбливается. В настоящей музыке в каждый момент происходит что-то. Как в жизни. Нескучность – когда в любой момент ты находишься в другой точке. Мне кажется, такой должна быть настоящая музыка.

– Что особенно запомнилось от работы в студии с этими знаменитыми музыкантами?
– «Дебил» – это одна песня, на которой играли все. Там сложная ритмика, и ее долго все учили. Рибо очень понравилась мелодия, и он захотел ее записать. Я играл ему на гитаре, он писал в моем почему-то блокноте. Все остановили запись – Рибо пишет ноты. Он записал, пошла запись… И Рибо, глядя в ноты, вдруг начал играть совершенно неожиданную партию – ничего общего с записанной мелодией. Совершенно атональную мелодию! Ого, думаю… Этот блокнотик у меня сохранился.

У этих музыкантов нет никаких перегородок в голове. Они выходят как чистые листы. И мочат. «Аукцыон» тоже мочит, но он завязан на язык, на нас, на зрителей. А они-то никто… для «Аукцыона». Мы забыли, что музыку надо играть как музыку. Им все равно – джаз это, рок или что-то другое. Они настолько свободны…

– На записи слышно много шумов, тресков. На концертах будет живьем исполняться?
– Там все живое. И Гаркуша подстукивал, и Медески шуршал, и Рибо трещал. Это все аналоговое, записывалось в микрофоны. Что будет на концерте, я даже не представляю. Ну, исполним по-другому. То, что на альбоме, – это разовая вещь. Я против пинкфлойдовских задач абсолютной точности фонограммы и концерта.

– Эти партии будет играть Озерский? Или они исчезнут в никуда?
– Думаю, они исчезнут, да. Мало того, я уверен, что и сам Медески не сможет сыграть точно так, как было на альбоме.

Дмитрий Озерский

– Предыдущие альбомы «Аукцыона» звучали на концертах без потери основных партий…
– А это совсем другой альбом. Он такой.

– Можно назвать этот альбом джазовым?
– Я бы так не сказал. Там есть совершенно неджазовые песни. Я бы никак не стал называть. Это вы так спрашиваете, а мне-то все равно. Я знаю, что он был записан таким образом. Какие-то вещи мне в нем нравятся больше, какие-то меньше. Возможно, на концерте они даже будут сильнее, чем на записи. Несмотря на то, что там играют такие звезды. Сами песни очень хорошие.

"Какие-то вещи мне в нем нравятся больше, какие-то меньше. Возможно, на концерте они даже будут сильнее, чем на записи"

– Раньше существовали стилистические границы между «Аукцыоном» и сольными проектами Федорова. Альбом «Девушки поют» практически разрушил эти границы. Означает ли это смерть вашим сольным проектам?
– Для меня разницы нет. Сольный или не сольный. «Анабэна» вышла как мой сольный проект, хотя это вполне «аукцыоновский» альбом. Важнее процесс, он не должен прекращаться. А сольники или «Аукцыон» – нет разницы.

Гуру КЕН, для деловой газеты "Взгляд"
Фото - Светлана МАЛЬЦЕВА, Foto.NEWSmusic.ru