- Ты знаешь, я не пишу рецензии на пластинки. Я пишу то, что я слушаю в данный момент. А идея появилась не у меня, а у моего дружка, который возглавляет отдел пропаганды в РЖД. И они решили заделать новый журнал этот "СВ", который будет лежать в поездах, и говорят: "Слушай, нам же нужна музыкальная страничка, но музыкальная страничка не как везде, где пишут рецензии на пластинки. Ты можешь что-нибудь там писать?" Я говорю: "Я могу писать о только то, что я слушаю. Я не критик, мне неинтересно писать о том, что я не слушаю. И специально для этого слушать музыку я не буду. Что у меня стоит в данный момент в CD-чейнджере - шесть пластинок, вот о них я могу написать". Попробовали, и оказалось, что я пишу уже второй год. То есть в январе будет два года, как я там завис. Причем, удивительная история. Никогда не думал, при том, что я вообще человек обязательный, что стану забывать о том, что мне нужно сдавать статью. Слово "дэдлайн" для меня стало ужасным. Я знаю, что десятого числа что-то должно произойти.  Десятого числа каждого месяца я должен сдавать статью. Вот на днях нужно было сдавать. Она, естественно, не готова, и я договорился с редактором, что сдам ее в понедельник, потому что я просто забыл.

- Нет. Мне не попадалось как-то. Чубыкин - симпатичный, я писал о нем статью. Мне кажется, случайно - он никогда не попадался мне по жизни - я увидел его где-то на гастролях по телевизору, высматривая в гостинице что-нибудь. У меня самое любимое развлечение - это валяться на диване перед концертом, и просматривать все там все двести программ, которые есть. Наткнулся на Чубыкина, и мне очень понравилась песенка. И, кстати, на «Нашем радио» подогнали его пластиночку, послушал с превеликим удовольствием. Я считаю, что он молодец.

- А я не хочу повторяться. Я сейчас о Земфире должен писать, должен писать о «Мумий Тролле», который мне дико понравился. О Косте Никольском, который мне дико не понравился, потому что я слышал это сорок лет назад, совершенно неинтересно. То есть я спокойно отношусь к группе «Dire Straits», а подражателей я просто не выношу. Поэтому довольно сложно, но все равно у меня «заряжен». Ну, да Бог с ним.

- Ты знаешь, это не альбом. Мишка - мой друг, и он меня попросил в рамках своего проекта помощи всяким детским домам: «Мне нравится твоя песенка, давай ее вместе запишем. Потому что толком она никуда не пойдет. А если будет какой-то сбор, отправим это в детский дом». Я говорю: «Давай, не вопрос». И мы записали и забыли. Дуэтов с бизнесменами у меня не бывает никогда, мне это не интересно, а Мишка - мой действительно друг.

- Они и есть. Я во многих бесчинствах принимал участие, половину из которых забыл. Я повесил на сайт только то, что вспомнил. Даже не я, а наш звукорежиссер. А так пластинок очень много: где я играю, где я подпеваю. Куда меня приглашают, и если я соглашаюсь. Всего не упомнишь. Поэтому песни выложил там только те, что не выходили ни разу. Дико смешные песенки какие-то у меня там висят.

- Блюз никогда не был сильно востребованным. Это музыка небольших плошадок, на самом деле. И, скажем, у нас нет артистов плана Эрика Клэптона. Но это же все-таки не блюз, хотя блюз. Нет артистов плана Кеба Мо, то есть стадионных артистов, собирающих большие залы. Поэтому я не играю чисто блюз, и они не играют чисто блюз. Я не могу назвать себя блюзменом. Я использую элементы блюза. К старости я научился весьма прикольно петь с какими-то блюзовыми интонациями. А так музыка у меня абсолютно белая.
Мне нравится блюз, но мне нравится блюз своеобразный, я традиции очень не люблю. Я блюзовые стандарты не слушаю, потому что я их знаю наизусть. Когда мне нужно было записать каких-то хороших блюзовых артистов, мой одноклассник-полупират приволок мне пластинок 80. Я эти 80 пластинок слушал минут десять, буквально по первому звуку, по первому аккорду, - не интересно. Я знаю это все, я знаю, какие слова там будут звучать, какие ноты будут играться. Мне не интересно. И я ненавижу нытье, я слишком позитивен для этого. Я люблю блюзовые истории про хороший алкоголь и клевых девчонок.

- Ну, есть, конечно. Мне, кстати, очень нравится Чиж. Сережка Чиграков, который где-то тоже на грани между тем и этим. Я считаю, что он тоже блюзовый артист. Но он своеобразный, именно с нашей ментальностью, как и я. Потому что блюз - это черная тоска. Негры, то есть афроамериканцы, сорри, грустящие о том, о сем. Я, кстати, обратил внимание, на фестивали за границей я приезжаю, только если есть какой-то клевый хэдлайнер, который помимо этого маленького клуба может собрать еще дикое количество народа. А вот эти маленькие команды - ну, не интересно, физически я не могу это слушать.
А так блюз у нас какой... У нас тоже клубный блюз. Сережка Воронов - вот это чистый блюз, к которому я совершенно спокойно как-то... Российские блюзмены меня не особо жалуют, на самом-то деле, потому что я для них - голимая попса. "Машина времени" тоже попса все-таки. Тоже к року никакого отношения не имеет.

 

- Я думаю, что и в Америке блюз тоже узко направлен. А здесь - это здесь. Слава Богу, что хоть как-то пошел. Когда песня «Мой друг играет блюз» стала популярна здесь, я был удивлен, просто удивлен, потому что это совершенно инородная история. Это не рок, не русская песня, а сугубо мои эксперименты с американской музыкой.

- Под гитару.

- А я, во-первых, не умею играть на фортепиано. То есть я умею на нем играть теоретически. Я знаю, где лежит какая нота, и двумя пальцами, если мне нужно что-то посмотреть, я могу это сделать. А так мне спокойнее на гитаре или вообще без оной, потому что в башке всегда ритмика текста уже готова.

- На бумаге, конечно. И только на драных маленьких листочках. Потому что я очень не люблю длинные песни. Если я беру большой лист бумаги, я обязательно надо его заполнить. Поэтому я нашел то, что мне нужно - эти офисные блокноты, маленькие прямоугольники, при всем желании там много уместиться не может. От силы я могу на них написать четыре куплета, но это себя нужно удавить и писать мелко, поэтому больше трех мне даже не хочется. Я ненавижу длинные песни и длинные слова.

 

- Ты знаешь, тут не продюсерская история на самом-то деле. Знаешь, когда говорят: «Вот, если бы нас заметил какой-то там продюсер...» Прочее, прочее, прочее. Ни фига! Искры божьей нет. Была бы искра божья, все бы пошло-поехало. Я перед фестивалем ООН послушал 75 команд. То есть мне нарезали пластинки, я же там сидел в жюри. Из семидесяти пяти то, что меня зацепило, это одна команда «Миру – мир». Все. Остальные все одинаковые, они играют на гитарах, они рычат одинаковые песни, и все одинаково звучат.

- Поляна не вытоптана. Нет героев. Вот, скажем, когда Земфира появилась, она стрельнула сразу же. Если бы, скажем, Лене Бурлакову не попал бы альбом, и он не отдал на радио, допустим, в ноябре, она бы все равно в декабре бы стрельнула, потому что она яркая и интересная, и цепляет сразу же, просто цепляет. А все остальные - ну, это все было. Не интересно мне слушать артистов, которые молодые-ранние, горят, но они играют то, что мы играли 20 лет назад. Ну, просто не интересно. То есть я знаю, чем это заканчивается.

- Не было. И на Западе та же самая история. Я всегда, когда попадаю за границу, я смотрю топ-листы, кто сейчас на первом месте. Потом иду и слушаю себе спокойно. И понимаешь, - вот эти интересные, здесь что-то получится, эти - нет, одна песня. То же самое абсолютно. У них больше возможностей в том, что сформирован давным-давно рынок музыкальной индустрии. Если тебя замечает продюсер, они в тебе что-то видят, но могут и ошибаться. Там продюсерская история значительно лучше, чем у нас.

Я посмотрел передачу, такое реалити-шоу, где выбирали новую девочку Pussycat Dolls, потому что одна вокалистка уходит заниматься сольной карьерой. Я посмотрел, что такое продюсеры, как они пишут, что они пишут. Я посмотрел передачи три, передача растянута, по-моему, месяца на два. Ну, это небо и земля! Во-первых, обрати внимание, что, как это ни странно, когда ты смотришь исходник «Фабрики звезд» или «Народного артиста», - у них есть песни, а у нас песен нет. У них есть, что петь. А здесь ограничены теми композиторами, которые сидят в жюри, и пытаются впарить свои какие-то безумные песни.
Там такого нет. Тот же самый Pussycat Dolls. В жюри сидит продюсер, отбирает девушек. Еще сидит креативный директор «Геффен Рекордс» - ни много, ни мало, сидит сама тетка, которая придумала Pussycat Dolls, и дальше подтягиваются всякие люди типа Селин Дион. Может что-то вякнуть Стиви Уандер. То есть люди, которые в материале. А когда сидит модельер, дура-певица, еще что-то - то мы и имеем, что имеем.
Вот и ответ на вопрос.