— Сергей, - спрашивает "МК-Бульвар", - помнится, еще не так давно ты признавался, что чувствуешь себя “затасканным, больным и уставшим от рок-н-ролла человеком”. Сейчас, посмотрев на тебя, этого не скажешь!
     — Жизнь течет, все меняется. Слава богу, что пришел к власти Владимир Путин. Я не знаю, что он сделал плохого (ведь его принято сегодня ругать), но то, что я бросил пить благодаря этому человеку, — точно!
     — Не понял?! Поясни.
     — Я очень долго боролся с алкогольной зависимостью, с моим пьянством. Про наркотики я сейчас не говорю: они “отвалились” достаточно быстро. Даже героин: как это ни удивительно, за те три года, что я его не употребляю, ни разу и названия-то не вспомнил. А вот с алкоголем расстаться так же быстро и просто не получилось. И подвиг меня на это наш президент. Помню, когда он был в Чечне, наши военные налили стаканы с водкой, но Путин сказал им: “Сначала давайте победим, а уж потом и выпьем”. Почему-то меня эта его фраза очень зацепила. Я понял, что к власти пришел настоящий человек, который хочет закончить войну, переориентировать наши силовые структуры на другие задачи, на построение нормальной человеческой жизни. Рыба начинает тухнуть с головы: ты посмотри на наших военных из Генштаба — какие рыла! Да он двести метров не пробежит с автоматом. Я удивляюсь, как под ними унитазы не трескаются? Видимо, поэтому в армии такую конструкцию и сделали: чугунные следы ног на очке. А всем известно, что желудок давит на глаза. Почему, ты думаешь, все эти люди ломятся с мигалками по встречке? Какие могут быть причины так ломиться куда-то, если человек хозяин? Его всегда подождут! Поэтому моя твердая уверенность: его тащит желудок или... нижний галстук. Я это называю: “Раздайся, грязь, говно плывет!”
     Так вот, после этого случая с президентом я серьезно и резко начал бросать пить. Хочу сказать спасибо моей жене Галине, которая приложила все усилия, чтобы поддержать меня в моей борьбе с зеленым змием. Теперь я знаю: только близкие люди могут вытащить из этого омута. Сейчас я не пью уже целый год и чувствую себя замечательно!
     — Что, действительно все было так плохо?
     — Я был просто хроническим алкоголиком. Запойным. Пил-то ведь с детства, лет так с одиннадцати. И я в этом смысле не исключение, у нас многие начинают пить буквально с самого рождения. И никто не бьет тревогу. Наоборот, мы все хохочем над особенностями разных рыбалок и охот и ничего не имеем против пропаганды русского человека как эдакого весельчака, алкоголика, тунеядца. С детства ведь смотрим фильмы с Юрием Никулиным — а он там именно такой. Вот оттуда все и пошло. К тому же моя работа постоянно была сопряжена с пьянками — все эти модные клубы, большие компании.
     — Да, помню-помню, как пару лет назад ты повеселил публику в ресторане “Яръ”, где была вечеринка с Джиной Лоллобриджидой, Питером Гринуэем и Максом фон Зюдовым. И на коленях перед Лоллобриджидой стоял, и зал своими воплями оглашал, и водку с локтя пил!
     — О-о-о! Даже не напоминай. В тот раз я страшно напился. Когда мне потом рассказывали, что вытворял на той вечеринке, я чуть со стыда не сгорел.
     — А что за история с жуткой аварией, в которую ты попал тоже по пьяному делу?
     — И это было в моей биографии. Даже и соврать нельзя: вот этот шрам на моем лице все равно напомнит. Было это где-то в середине 90-х, я тогда ездил на мотоцикле. Как это я часто делал в те времена, сел пьяным за руль. Ну и попал в жуткую аварию. Но самое ужасное было потом, когда ко мне подскочили бандиты, в чью машину я врезался. Поскольку я был невменяемым, что-то им сказал такое обидное. В итоге они меня долго пинали. Да что там говорить: все неприятности, какие происходили со мной в жизни, были по пьяни. Но, к сожалению, у нас в стране формирование госбюджета и вся экономика зависит не только от нефтяной иглы, но и очень мощно от стакана. Когда я учился в университете, одно время работал экономистом-товароведом от Управления по изучению спроса на товары и конъюнктуру торговли Роспотребсоюза. И вот когда были свободные часы, я анализировал употребление алкоголя на селе, тогда у меня были только данные по сельской торговле. В конце 70-х годов от общего товарооборота (и это притом что на селе традиционно гнали самогон) алкоголь составлял до 60% объема продаж вообще всех товаров на селе. Вот так.
     — Говорят, что от пьянства нельзя избавиться. Не боишься начать снова?
     — Это bull shit, конечно, боюсь! Но, надеюсь, уже навряд ли начну. Я только сейчас почувствовал себя нормальным человеком. И не пью никаких лекарств, чтобы заснуть.
     — А ты, как и многие, зашивался?
     — Сейчас нет. Но прошел все: и торпедировали, и вливали мне в кровь аллерген на алкоголь, чтобы я при малейшей капле покрывался красными пятнами. Естественно, своей силой воли тяжело это желание сдерживать. Но потом сам смог перебороть себя. И знаешь что? У меня, после того как я отказался от алкоголя, пропала авиафобия. После шести месяцев, как я слез со стакана, перестал бояться летать на самолетах. Поражаюсь и не понимаю, почему это происходит. Раньше мне приходилось перед полетом вливать в себя минимум одну бутылку, а вторую приканчивать уже на борту. Только тогда мог спокойно переносить полеты. А сейчас — страх как рукой сняло. Может быть, ученые исследуют мой опыт?

     — В твоей жизни всегда было много прекрасных дам. Известный джазмен Игорь Бутман любит рассказывать, как одну из них, красавицу Оксану, он у тебя отбил. Это байка или нет?
     — Да, он отбил у меня девушку. И слава богу!
     — Почему?
     — Ну потому, что этим самым он помог мне найти мою настоящую любовь и жениться. А если бы я женился на Оксане, то не встретил свою любимую женщину, Галю. Было все так. Мы действительно встречались с Оксаной, которая сегодня стала женой Бутмана, а в то время работала фотомоделью. Отношения тогда у нас были чисто платонические. Я приглашал ее в клуб “Экипаж” на наши концерты, мы куда-то с ней ходили. Однажды я пригласил ее на концерт Игоря Бутмана, который только приехал из Америки. Там и произошло знакомство этих людей. Когда мы с Оксаной подошли после выступления к Игорю, я увидел, как у того загорелись глаза и затряслись руки. Тогда я понял, что свои собственные чувства лучше дальше не развивать, а оставить все Игорю. Я даже был свидетелем на их свадьбе.
     — А как ты познакомился с нынешней супругой Галиной?
     — Галя — искусствовед, закончила театральную академию. Но наше знакомство произошло не на этой почве. Просто однажды я расслаблялся в ночном клубе, там мы и познакомились. Начали дружить, и все это вылилось в семью.
     — Как искусствовед она тебя критикует?
     — Скажу по-другому: я с ней советуюсь. Доверяю ей полностью, у нее хороший вкус, она следит за модой. И не дает мне расслабиться, заставляет меня заниматься на тренажерах, постоянно ходить в спортзал.
     — Несколько лет назад ты обмолвился, что порой даже стесняешься раздеваться: мол, фигура уже не та. Сейчас таких проблем нет?
     — Сейчас все по-другому. А момент, когда меня не устраивало собственное тело, был. Сам подумай, как иначе, если человек не шевелится, ничего не делает, а в основном ест, пьет и курит. Ведь пьющие люди процентов на сорок менее дееспособны, чем непьющие. Это касается всего. Если бы Мусоргский не пил, его музыка была бы в тысячу раз лучше. Я в этом уверен. Да и прожил бы он дольше.
     — Не так давно у тебя родилась дочь Анна. Сильно изменилась после этого жизнь?
     — Ну конечно, все изменилось! Дети — это идеал, из них можно воспитать чистых людей, не присаживая на всякие нехорошие зависимости.

     — Поговорим о делах музыкальных. Сегодня принято ругать проект “Фабрика”. А вот ты бывал в гостях у “фабрикантов” не раз и не два. С чего это вдруг?
     — Потому что “Фабрика” — хороший проект. Это музыкальная школа для готовых артистов, которые где-то уже учились, умеют петь и играть, имеют опыт работы. Вот для них и предоставляют площадку с суперпрофессиональными продюсерами, а такие люди, как я, дают им мастер-классы. Мы показываем, как репетируем с группой, занимаемся творчеством.
     — А как тебе “Фабрика” под руководством Пугачевой?
     — Я с моей группой был уже там дважды. Даже человеку стороннему заметно, как Алла Борисовна увлечена “фабрикантами”. Она переживает за своих подопечных, заботится о них.
     — А поговаривали, что она согласилась участвовать в проекте только из-за больших денег.
     — Да что ты?! Какие деньги?! Ей деньги практически не нужны. Представь, я — владелец ресторана, и ко мне вдруг зайдет Пугачева. Я же никогда не возьму с нее денег. Потому что она — достояние нашей страны. Так и другие думают. Эта женщина порадовала такое количество людей, она душу свою расплескала по всей стране. Мне кажется, Центробанк должен выдавать ей деньги, когда она захочет ехать за границу, поддерживая тем самым престиж страны. А ее кинули с пластинками так, как в нашей бывшей стране никого не кидали. Когда Майкл Джексон был популярен в 87-м году, у него по всему миру было продано 80 миллионов пластинок, а у Пугачевой только в одной стране — 220 миллионов! И если бы она получала хотя бы по три копейки с каждой пластинки, то у нее, как у Вишневской, была бы своя школа эстрадного мастерства, свои самолеты, своя техническая база, киностудия. А в итоге она осталась певицей, хотя должна уже иметь другой вес, как подобные артисты во всем мире.
     — Наверное, Пугачева — одна из немногих женщин на нашей эстраде, о которых ты говоришь с таким пиететом. Всех остальных ты как-то не особо жалуешь. Ларису Долину публично дурой обозвал. А Александра Новикова вычеркнул из рядов музыкантов. Не боишься так откровенно говорить то, о чем думаешь?
     — Какой Новиков? А, понял. Ну конечно, он — просто бард, поэт и общественный деятель. А Долина действительно занимается не своим делом — вместо того чтобы заниматься джазом, поет всякую лабуду. Говорить откровенно не боюсь: у меня нет с этими людьми никаких отношений. Мы что, в гости друг к другу ходим, детей крестим? Нет. Я с этими людьми не общаюсь. Вижу их только по ТВ и в журналах.
     — Но тот же Новиков отметился последний раз, когда ударил по почкам журналиста “МК” Артура Гаспаряна, который едко высказался в его адрес. Вдруг и на тебя руку поднимет?
     — Ударил журналиста? А почему журналист не подал в суд, не посадил его в тюрьму?
     — Он подал...
     — Ну посадят сейчас Новикова, дурака такого, вот и весь разговор. Что касается меня, то есть, например, человек, который может прийти к нему и голову отшибить. Если Новиков занимался уличными боями, то надо говорить, что я — уличный боец, поющий под гитару свои песни. А если он говорит, что музыкант, то пусть музыкой отвечает! Журналист отвечает словами едкими, а ты — своим хитом. Он же сочинил в свое время песню, которую вся страна пела, и никто ему ничего не говорил, какой он музыкант, — тогда он победил. А сейчас он опускает журналисту почки. Это все варварство и хамство. Ты думаешь, Ростропович будет ругаться? Он возьмет и сыграет на виолончели, и люди забудут все плохое, что о нем говорили.

     — А вообще, как ты считаешь, дружба между коллегами по музыкальному цеху возможна?
     — Конечно. Но это должны быть единомышленники. Мы с Наташей Ветлицкой большие друзья, с Жанкой Агузаровой дружили всегда, сейчас просто редко видимся, с Аленой Свиридовой дружим больше двух лет. У меня много друзей и единомышленников. Они все приятные, хорошие и цивилизованные люди.
     — Рассказывают, что Алена Свиридова подарила тебе “Кадиллак”. Что ты почувствовал в этот момент?
     — Я себя почувствовал ребенком в “Детском мире”, которому подарили любимую игрушку. Мне гипотетически нравились американские машины, потому что я несколько раз катался на них как пассажир. А это был “Кадиллак”-купе, который я всегда хотел иметь. Он, конечно, был не новый, но зато второй такой машины в Москве нет. Сейчас она стоит у меня во дворе, и никто ее не ворует. Правда, отрывают эмблемы. Один раз даже разбили боковое стекло, чтобы вытащить магнитолу. Ха-ха! Люди даже не знали, что магнитола стоила в три раза дешевле, чем это стекло. Лучше бы они мне крикнули снизу, я вышел и отдал бы магнитолу.
     — А вот с Земфирой, говорят, у тебя не сложились отношения. Почему?
     — Как это не сложились? У нас очень хорошие и дружеские отношения. Мы любим друг друга. Она — потрясающая артистка, замечательный музыкант. У нас просто не получился дуэт, не пошло. Когда на репетиции я подпевал ей, мне понравилась песня “Кто”. Вот и захотелось спеть с ней. Но Земфира как раз в то время поступала в университет, заниматься дуэтами не было времени. Но я не переживаю. Главное, что проект родился. Мы с ней и так уже спели вместе на репетиции, кайфанули от самого процесса. А чтобы все остальные наше совместное творчество услышали, это должно превратиться в пиар-процесс. То есть должен быть бюджет, должны появиться заинтересованные лица, которые дадут деньги на запись песни, съемки клипа и размещения его в нашем алчном эфире. Нам сейчас не до этого.

     — Ты доволен тем, чего добился как профессиональный музыкант?
     — Я добился главного — группа есть, она не развалилась. Таких команд у нас немного, в которых практически не изменился состав: “Машина времени”, “Браво”, “Любэ”. У нас, например, за многие годы существования появился только новый барабанщик.
     — Говорят, что “Моральный кодекс” — самая дорогая клубная команда в Москве, что ее любят приглашать на свои вечеринки сильные мира сего. Это так?
     — Почему сильные мира сего? У нас есть определенная такса, которую мы берем за свою работу. Если по карману, то приглашают. Цифрами не принято разбрасываться в эфире, но мы стоим в несколько раз дешевле, чем многие лица Первого канала. А такие великие исполнители, как Верка Сердючка, дороже “Морального кодекса” раз в десять. Но Данилко — хороший актер. Он придумал образ этой хабалки, уродины бездуховной. А все радуются, не понимая, что он показывает их самих.
     — Сейчас можно услышать сплетни твоих завистливых коллег: мол, Мазай сошел с ума, бросил пить, и у него началась “звездянка”...
     — Да ну их. Мы сейчас убедились, что являемся группой мирового класса — как в музыке, так и в исполнительском мастерстве. На первые две песни с нашего нового альбома, в котором только новые композиции, мы пригласили продюсера Кизи Кейзи. Список зарубежных звезд, с которыми он работал над записями альбомов, намного длиннее, чем список всех профессиональных артистов в нашей стране. И вот эти первые две песни уже покорили англичан. Они даже написали английский текст, что открыло для нас новые горизонты — возможность заработать себе на старость.
     — Но ты ведь как-то признался, что не любишь работать. Как это понимать?
     — Поэтому мы и занимаемся музыкой. (Смеется.) Шучу! Я иронизирую на тему того, что у нас в стране музыка никогда не воспринималась народом как работа.