16 и 17 марта в Римско-католическом кафедральном соборе на Малой Грузинской прозвучал «Реквием» В. А. Моцарта в исполнении солистов и хора Московского музыкального театра «Геликон-опера».

К «Реквиему» Бертман уже подступался. Осенью 2010 года в театре состоялась постановка камерной оперы Римского-Корсакова «Моцарт и Сальери», в которую несколько экстравагантно инкорпорировано полное исполнение «Реквиема» практически в том же составе, что и теперь. В величественных стенах главного костела Москвы шедевр Моцарта зазвучал куда более уместно и настолько естественно, насколько вообще позволяет относительно вольная по церковным канонам музыка Моцарта (не забудем и про экспрессию оркестровки Зюсмайера).

За малый орган села лауреат международных конкурсов Анна Карпенко, и хрупкую гармонию зала, отнюдь не предназначенного для таких масштабных исполнений, она смогла соблюсти. Оркестром «Геликона» дирижировал Валерий Кирьянов, ему пришлось разруливать некоторую разбалансировку акустики зала, с чем он справился превосходно. Предъявлять претензии по поводу грубоватости звучания струнных или нестройности звучания духовых не приходится, качество инструментов и проблемы духового образования в стране – отдельные болезненные вопросы. Трактовка же непростой партитуры – одухотворенная, сдержанная – вызывает глубочайшее уважение к дирижеру. И к хору тоже – жонглировать децибеллами в этом камерном проникновенном произведении хор не стал.

Моцарт писал про мир человеческих чувств – смятение, умиротворение, покой, страдание, горе, просветление. В церковных стенах эта гамма душевных потрясений приобрела ярко выраженный личностный характер размышлений молящегося, диалога с Богом, искреннего и не закованного в рамки ритуалов. Картины Страшного суда, явление Царя, милость судьи и страдания грешников, круги ада и благословение грядущему – вся цепочка, задуманная Моцартом, от вечного покоя к надежде на просветление заблудших, - сыграна оркестром и спета хором «Геликона» возвышенно и при этом глубоко человечно.

Отдельно стоит сказать про солистов. Выделяется, конечно, прима «Геликона» Наталья Загоринская. Столь погруженной в самосозерцание и скорбно-вдохновленной ее не приходилось видеть давно. Сопрано Загоринской словно парит над земной тщетой, и вскинутый вверх отрешенный, трагический взгляд – невероятная глубина погружения в музыку. Даже если не было бы других солистов, Загоринская сыграла бы «Реквием» одна, настолько мощная трагическая энергия исходит от нее.

Наталья Загоринская и Андрей Паламарчук

Очень уместным оказалось появление меццо Ирины Рейнард – ее природное жизнелюбие замечательно легло на «Recordare, Jesu pie» и особенно на «Benedictus». Привычно мягко пел бас Дмитрий Скориков, порою даже хотелось от него большей драматической мощи в голосе. Тенор Андрей Паламарчук скорее не вписался в квартет солистов: ни по самоощущению, ни по довольно увесистой порции сугубо вокального брака.

Ирина Рейнард и Дмитрий Скориков

И все же «Реквием» получился. Камерный, деликатный, проникновенный. Сердце «Реквиема» - «Lacrimosa» столь эффектна и трагична одновременно, что вызывает невольные сравнения с мариинской версией, и заключительное «А-минь», разделенное на два подчеркнуто холодных слога, стало хладнокровным водоразделом драматургической линии произведения.

«Геликон» захотел сыграть «Реквием» так камерно, и сыграл его так. Это достойное исполнение, уважительная трактовка. И несомненная творческая победа авторского театра Бертмана в концертном воплощении.

Гуру КЕН